"Павло Загребельный. Капитан Шопот" - читать интересную книгу автора

зачем перебирают узников, отделяя больных от здоровых. Ему было приказано
каждое утро осуществлять врачебную селекцию - и он осуществлял. Куда
исчезали те люди, на которых указывала его рука, он не знал. Никогда не
интересовался. Лагерь - не курорт: там должны были быть люди здоровые, и он
отвечал за них, да, да, отвечал! И может, это была рука судьбы, а не его,
штабсарцта Кемпера, рука, которая указывала на тех, которых нужно было
убрать ради общего блага! Пусть бы попробовали те, которые сегодня
разглагольствуют о гуманности, побывать тогда на его месте. Они готовы
теперь проливать слезы над каждой могилой так, будто забыли, что война без
убитых невозможна. Они ищут доктора Кемпера! Может, для того, чтобы он
подставил им под их физиономии медицинские ванночки для слез?
Он разжигал себя все сильнее и сильнее, готовясь к встрече с
американским полковником, у которого была смешная фамилия, похожая то ли на
какое-то блюдо, то ли на американский напиток. Почему-то считал, что
полковник начнет допрашивать его строго, как следователь военного трибунала,
а он, в свою очередь, будет не обороняться, а сразу же перейдет в
наступление, начнет обвинять всех, в том числе и полковника, за то, что не
дают спокойно жить порядочным людям.
Но когда увидел издали аккуратное пятиэтажное здание, белые занавески
на окнах, стены, увитые сочно-зеленым плющом, дохнуло на него таким
привычным покоем, таким всем немецким, что снова вылетели из головы суровые
разоблачения, заготовленные для противников, и он остановил машину возле
полосатого шлагбаума, успокоенный, и с какой-то даже ласковостью посмотрел
на высокого американского солдата, который выходил из будочки.
- К полковнику... - Кемпер достал конверт, посмотрел на него. - К
полковнику Хепси как мне проехать?
Солдат, поправляя автомат, который висел на правом плече на белом
широком ремне, подошел к машине, молча протянул руку. Это был молодой
самоуверенный нахал, который понятия не имел о существовании на свете
какой-то там вежливости, каких-то общепринятых правил хорошего тона. Кемпер
покраснел, возмущение снова закипало в нем, сдавливало горло, но он сдержал
себя, хорошо понимая, что необдуманной выходкой перед этим нижним чином
только навредит себе. Изобразив на лице вежливую улыбку, подал американцу
конверт. Тот повертел его в руках, посмотрел против солнца, спокойно сунул
конверт в глубокий карман (на брюках у него было нашито с полдюжины таких
карманов), неуклюже повернулся и побрел назад к своей красиво разрисованной
будочке.
- Эй, - не выдержал Кемпер, - куда же вы?!
Солдат не оглянулся даже. Кемпер, вспотевший от возмущения, готов был
развернуть машину и уехать домой. Он так бы и сделал, если бы... Ах, если бы
он мог делать всегда то, что хочется делать! Для этого нужно иметь
абсолютную независимость. Независимость от всего мира. А у кого она есть?
Где есть хотя бы один такой счастливый человек? Концлагерные дураки, видимо,
считали тогда таким всемогущим и независимым его, штабсарцта Кемпера. Он мог
махнуть рукой, а мог и не махнуть. Мог отдать эсэсовцам того или иного, а
мог и не отдать. Если бы так было! От него ведь требовали ежедневной
"продукции"! Он имел установленный сверху "план". И если бы он не выполнял,
то... Речь шла даже не просто о соблюдении заранее установленной цифры -
нужно было "перевыполнять", иначе тебя не считали старательным солдатом и ты
за милую душу направлялся на Восточный фронт. Разве теперь расскажешь обо