"Павел Архипович Загребельный. Южный комфорт" - читать интересную книгу автора

так же щурился на солнце ясным золотом Софии, Лавры и Выдубичей, врезался
в небо серебряным мечом Защитницы-Победы, так же льнул к окрестным зеленым
лесам, к Днепру и к степи, которая начинается за выставкой, за Теремками,
за Витой Почтовой и тянется до самого Черного моря.
В своих ежедневных хлопотах Киев не заметил пустячного события, которое в
жизни такого большого города едва ли было способно оставить какой-то след,
зато для Твердохлеба могло стать либо настоящим возрождением, либо
катастрофой.
Есть люди, которые думают о Киеве только торжественно. Столичный столбняк.
Для других это просто место работы и проживания. Твердохлеб принадлежит к
ним. Хотя и не был похож на всех, ибо родился в Киеве, а ведь известно,
что в Киеве рождается куда меньше людей, чем приезжает туда жить, работать
и умирать. Происхождение довлеет над нами точно так же, как судьба. И если
бы как следует покопаться в Твердохлебовой душе, то где-то в самых
потаенных ее уголках, возможно, нежданно-негаданно открылось бы
подсознательное языческое буйство, купальские огни, ведьмовские шабаши на
Лысой горе, хоральные песнопения Бортнянского и Березовского, латинские
диспуты киевомогилянских спудеев, отчаянные танцы старых запорожцев перед
воротами Межигорского монастыря...
Не собирался ли и он отплясать прощание со своей рассудительностью?
Впервые в жизни взял отпуск за свой счет (не взял, а выбил, вырвал зубами
у Савочки), впервые в жизни ехал навстречу случаю, неизвестному,
запретному и греховному, ехал в такси, а не в автобусе или электричке. Это
была не будничная поездка. Путешествие всей жизни. От преднынешнего до
грядущего. Путешествие в надежду. Сердце вздрагивало от предвкушения,
высоким обещанием радости звучали в душе загадочные имена древних вод
околокиевских: Почайна, Лыбедь, Конча, Стугна. Где-то далеко-далеко под
соборными сводами прадавних пущ, над тихими берегами ожидал Твердохлеба
приют, его рай обетованный с названием столь же необычным, сколь и
неуклюжим: "Южный комфорт".
На юг, к солнцу, в трепет и ожидание!
- "Южный комфорт" знаете? - спросил он таксиста, цыганского типа парня в
мягкой кожаной куртке.
- Не знаем, так узнаем! - беспечно бросил тот.
Твердохлеб всегда старался избегать всяческих недоразумений. Императив
профессии. Профессиональные требования согласовывались с характером
(может, наоборот?), потом как бы слились с ним, и все у Твердохлеба
получилось естественно, спокойно, гармонично. Человек без фрустраций. И,
быть может, именно потому, что он последовательно старался избегать
недоразумений во всем. Однако словосочетание "Южный комфорт" таило в себе
как раз такое нежелательное недоразумение, что-то в нем настораживало,
даже раздражало.
- Почему такое название? - осторожно поинтересовался Твердохлеб, когда
Наталка впервые сказала ему о пансионате. - Разве комфорт зависит от
сторон света? И может ли быть еще, скажем, северный или восточный комфорт?
- У Общества есть пансионат и севернее Киева, - сказала Наталка небрежно.
- Называется "Студеная водица". Тебя это устраивает? И не кажется ли тебе,
что ты не в меру рассудительный? До тоски...
Твердохлеб не сказал бы этого о себе. Зануда? Возможно. Но не в меру
рассудительный? Вряд ли. Особенно теперь, когда покончено с мельчайшими