"Павел Архипович Загребельный. Я, Богдан (Исповедь во славе)" - читать интересную книгу автора

Составлю из этого знания пятикнижье своей жизни, как Моисей (ведь называли
же меня при жизни Моисеем, спасшим свой народ от неволи), ибо эта жизнь
никогда не кончается, потому что я - Богдан.
И знал я победы (Чигирин), любовь (Стамбул), поражения (Берестечко),
торжество духа (Киев) и вечность (Переяслав).
Я лежу in extremis*, в гетманских покоях в своей столице Чигирине, не
сплю уже три месяца и двенадцать дней, и никто меня не убаюкает, даже родная
мать, если бы она воскресла и спела над моей головой: "Ой спи, дитя, без
сповиття"...
______________
* При смерти (лат.)

Я умираю в Чигирине, но не умру никогда. Да помилует бог мою бедную
душу и душу народа моего.
Гей, товарищество!


1

Вот мне уже сто, а то и больше лет, и лечу я над землей родной, как дух
неутолимый, дальше и дальше, и пред глазами моими предстают многочисленные
безлюдные города и замки, пустые валы, некогда возведенные трудом людским,
как горы и холмы. Все они служат теперь пристанищем и поселением не людей, а
только диких зверей. Я увидел, что бывшие неприступные твердыни - одни стоят
малолюдные, другие вовсе опустошенные - разрушенные, засыпанные землей,
покрытые плесенью, заросшие бурьянами, в которых кишат черви, змеи и всякие
угнездившиеся там гады. Осмотревшись, по другую сторону увидел я покрытые
мохом, камышом и быльем просторные украинские поля и широкие долины, леса и
большие сады, красные дубравы и речки, пруды и заброшенные озера. И это был
тот край, который справедливо некогда, уже сожалея об утрате его, называли и
провозглашали паны раем на земле, был он когда-то для них словно бы вторая
земля обетованная, истекающая молоком и медом (а мед ведь, известно, не
получишь, пока не передавишь пчел!). Видел я, кроме того, в разных местах
много человеческих костей, сухих и голых, покрытых одним лишь небом. Я
спрашивал тогда себя: "Кто это? И почему это так?" И никто не мог мне
ответить, потому что знал я все лишь сам - один.
Но сам ли я вот так летел над Украиной или вместе с Самийлом Величко,
который якобы первым написал мою историю, взяв ее из диариуша секретаря
моего тоже Самийла, прозванного будто бы Зорка, а еще пересказав историков
чужеземельных - польского Самийла Твардовского и немецкого тоже Самийла
Пуфендорфия.
Многовато Самийлов на одну историю (добавим сюда еще Самуила Грондского
и Самуила Кушевича), если вспомнить, что когда-то хватило одного лишь
пророка Самуила сразу на двух библейских царей - Саула и Давида.
Да и был ли на самом деле Самийло Величко? Где он родился, где рос и
учился, где его могила? Жаль говорить! Может, это только дух и знание, как и
я сам теперь, прожив свыше ста двадцати лет, из которых первую половину
прошел земным путем, а вторую - исполненным страсти путем, где встречаются
природа и дух, темное разрушительное могущество и светлая сила, соединяющая
и поддерживающая людей, благословение небес и бездна юдоли.