"В.М.Забродин. Герои и антигерои Отечества " - читать интересную книгу автора

Итак, трехлетний отрок прибыл в Киев, из глуши в большой город, и все
было в диковинку малышу. Но вместе с удивлением прилипло и огорчение. Если в
Бурутино он был как бы центром небольшой вселенной, то здесь, будучи
бастардом, он сразу же стал нелюбимым Ольгиным внуком и заметно отошел на
задний план. Кроме того, рядом не было матери, и, привыкший к ласкам, к
материнской холе, он тотчас ощутил свою сиротливость и покинутость. Начал
плакать, что еще больше рассердило бабку и стало предметом частых насмешек
со стороны братьев, которые сразу же почувствовали некоторую неполноценность
своего неожиданно возникшего братца. Лишь Добрыня незаметно для окружающих
поглаживал племянника то по спине, то по голове, и эти поглаживания хоть
немного согревали одинокую душу.
Ярополк и Олег были не только старше Владимира по возрасту, но и
сильнее его физически; бастард не мог дать им сдачи, а если, случалось, не
выдерживал град насмешек и кидался на обидчиков - чего они в общем-то и
ждали, - то получал крепко и памятно. Подчас братья били его и без всякого
повода, лишь бы выместить на нем свою злость и досаду, намеренно унижали
его, зная, что бабка Ольга на их стороне, а Добрыня не вступится за
"ярилиного внука". Владимир рос дичком, затравленным волчонком, и самые
сладкие минуты выпадали перед сном, когда приходил Добрыня и Владимир мог
пожаловаться и получить в утешение доброе дядькино слово или сказку и,
слушая ее, заснуть.
Барственные братья дразнили его "ключников сын", и самое страшное
заключалось в том, что бабка Ольга относилась снисходительно к подобному
прозвищу, когда его произносили при ней. Владимир знал, что его мать
"ключница", и постепенно он стал стыдиться ее. Когда Добрыня передавал от
нее привет или пряник, то он молчал и отводил глаза, весь вспыхивая, словно
его обливали ушатом помоев. Особенно замирало его сердце, когда,
рассердившись на Владимира за что-нибудь, Ольга грозилась снова отправить
неслуха в Бурутино, к матери, которое представлялось ему теперь страшным
местом. Так в душе его непостижимым образом слились ненависть и тоска по
матери, он мечтал увидеть ее и боялся попасть к ней. Добрыня видел муки
племянника, но что-то сделать, помочь ему - не мог.
Отвергнутый братьями, Владимир охотно убегал играть к детям дворни, те,
наоборот, относились к нему уважительно, сразу принимая его старшинство, чем
он, впрочем, не кичился, не имея в душе той заносчивости, которую Ярополк и
Олег большей частью переняли от Ольги, нежели от отца. Но между старшими
братьями не было согласия. Если Ярополк обладал мягким покладистым
характером и, став постарше, принял нейтралитет по отношению к младшему,
Владимиру, иногда даже беря его сторону в мальчишеских спорах, то Олег,
мужая, становился все более нетерпимым к бастарду. Иссушающая душу
ненависть, точно оговор или сглаз, терзала его до конца жизни, и смерть он
нашел ужасную, так что было во всей этой травле что-то роковое,
инфернальное.
Слыша постоянно о милости, милосердии, любви к ближнему от бабки, он
видел, что христианские постулаты, с которыми она подступала к внукам, мало
согласуются в ней самой с ее собственными поступками. Слишком трудно было
сбросить с себя языческие путы, усмирить гордыню и своевольный нрав, который
долго владел характером княгини. Ольга любила рассказывать про усмирение
древлян, как она выжгла с помощью воробьев и голубей целое поселение, мстя
за мужа. Рассказывая, она то и дело крестилась, ворчливо повторяя: "Господи,