"Виталий Забирко. Жил-был кудесник" - читать интересную книгу автора

одаривала всех. А хотела Государыня знать, что задумал Кудесник.
Чувствовала она его присутствие, но в мысли проникнуть не могла. И от
неизвестности и неопределённости будущего страны сердце Государыни болело.
- Ладно уж, идите, - отпустила она Тенку и Жилбыла. - Тебя работа
ждёт, Летописец. Будь аккуратен.
И она стала отдаляться, скользя над ступенями без единого движения.
Лишь пелерина чуть колыхалась от слабого ветра.
Летописец поклонился удаляющейся Государыне и начал подниматься вслед
за ней по лестнице. Но, странное дело, вершина холма, до которой быстро и
легко добралась Государыня, к Летописцу не приближалась. По левую сторону
лестницы за ажурными перилами проплывали вниз деревья и кустарник, а по
правую струилось волнами колышущегося ковыля горизонтальное поле. Наконец
слева, среди берёз и елей, показалась белоснежная мраморная беседка с
медной, покрытой тёмно-зелёной патиной, крышей. Здесь склон холма был
крутой, и беседка, заглублённая в холм, почти срасталась крышей со склоном.
Жилбыл остановился у калитки в ажурных перилах напротив беседки и
посмотрел вверх. Государыня уже сидела на троне на вершине холма под
половиной арки, обрезанной как раз посередине над шрамом спёкшейся земли.
Трон был установлен правым боком к лестнице, и застывший профиль Государыни
чётко выделялся на фоне кристально-голубого неба.
- Будь аккуратен, - вновь донеслись с вершины холма последние слова
Государыни.
Жилбыл кивнул, открыл калитку и вошёл в беседку. В беседке было
прохладно, уютно и светло, несмотря на то, что её правую сторону закрывал
почти вертикальный склон холма, весь в переплетении корней росших выше
берёз. Перед этой нерукотворной стеной стоял стол, а за ним, упираясь
спинкой в корни, - стул. Здесь было рабочее место Летописца.
- Наконец-то, - донёсся откуда-то из-за корней дребезжащий
недовольный возглас.
Корни над столом раздвинулись, на пол беседки посыпались сухие
комочки земли, и из открывшейся в склоне холма тёмной норы выбрался
волосатый семиногий Лет. Он поставил на стол чернильницу, налил в неё из
бутыли чернила, воткнул перо и положил на столешницу стопку чистых листов.
Делал всё это Лет одновременно, благо руконог у него хватало.
- Сколько живу, но такого безалаберного и необязательного Летописца
вижу впервые... - ворчал он.
- Здравствуй, Лет! - нарочито громко сказал Жилбыл.
- Я-то здравствую, - сварливо отозвался Лет, - а вот ты, судя по
тому, что опаздываешь, вряд ли...
- Да что это мне за наказание! - насмешливо возмутился Летописец. -
Дома мальцы ворчат, здесь - ты. Так и я скоро начну.
- Нас Государыня задержала, - вступилась за Жилбыла Тенка.
- А ты вообще молчи, - огрызнулся Лет. - Тебе здесь находиться не
положено.
Он посмотрел на Тенку большими, безвекими, и потому казавшимися
добрыми, жёлтыми глазами и неожиданно смущенно шмыгнул огромным, как груша,
носом. Лет и на самом деле был добрым и ворчал больше от старости.
- Ладно уж, оставайся, только не мешай, - разрешил он и легко для
своего вековечного возраста вскарабкался по колонне под крышу беседки.
- А ты садись и работай! - задребезжал он оттуда Летописцу,