"Виталий Забирко. Ловля млечника на живца" - читать интересную книгу автора

Я попросил Тхэна, чтобы он оградил палатку от нашествия на-
секомых, установил в ней кондиционер и выставил температуру на
двадцать градусов. И, право слово, чуть не замёрз - настолько
привык к одуряющей пиренской жаре.
Закуклившись в спальник я всё утро пролежал в прохладе па-
латки, пытаясь дрёмой компенсировать кошмарную ночь, но уснуть
так и не смог. Кофе меня взбудоражил, нормальная температура
вернула ясность мысли, и я понял, что пора. Пора готовиться к
встрече с млечником.

Ближе к полудню я выбрался из палатки и увидел, что Тхэн
спокойно спит прямо на земле на самом солнцепёке. Чуткости его
сна можно было позавидовать. Куда там мне с патентованым тонис-
падом! Стоило только посмотреть на Тхэна, как он тут же открыл
глаза и поднял голову.
- Сахим чего-то хочет? - спросил он.
- Да. Начнём расставлять силки для млечника.
Брови Тхэна удивлённо взлетели.
- Сейчас?
- Сейчас.
- Но, сахим, жара началась. Все бабочки спят.
- Млечник не спит, - сказал я. - Да и ваши бабочки не все
впадают в дневную диапаузу. Ты помнишь, когда я поймал парусника
на солончаках? В полдень.
Возразить Тхэну было нечего. Он встал.
- Вьючить долгоносов? - спросил он.
- Не надо, - отмахнулся я и впервые за время экспедиции
стал развязывать красный тюк. Достав из тюка рюкзак, я загрузил
в него пять гильз локальной пространственной свёртки и взял ло-
пату. - Бери рюкзак и пошли.
Тхэн поднял рюкзак, попытался нести его за лямки и так и
эдак, но по-всякому было неудобно, и тогда он, не мудрствуя,
взгромоздил рюкзак на голову. Я рассмеялся и помог ему надеть
рюкзак на плечи. Такой способ переноски, как и всё необычное,
вызвал у Тхэна бурный восторг, и он долго по-детски счастливо
похохатывал, идя за мной вдоль реки. А потом замурлыкал нехитрую
песенку о том, как мы идём, как солнце светит, как река течёт,
как трава растет...
Эта песня в разных вариациях, в зависимости от того, что
видели перед собой глаза моего проводника, сопровождала меня всю
экспедицию. Но в отличие от заунывных песен земных караванщиков,
её мелодия была много веселей. Оно и понятно. Как ни привычна
для бедуинов пустыня, но впереди их ждал оазис с другой жизнью,
и они заводили бесконечные песни на одной ноте, чтобы скоротать
путь от одного оазиса до другого. Для Тхэна же вся его знойная
планета была средой обитания, его оазисом с нормальной для пире-
нитов пятидесятиградусной температурой. И он пел от радости жиз-
ни и своего неугомонного характера.
Мы прошли километра полтора вверх по течению. Здесь, выбрав
небольшой пригорок, я взошёл на него и оглянулся на палатку.
Пожалуй, достаточно. Я воткнул лопату в землю.