"Виталий Забирко. Ловля млечника на живца" - читать интересную книгу автора

развернул палатку, поставил в ней препараторский столики, с ви-
дом триумфатора, водрузил на него ловушку с пойманным парусни-
ком. И приступил к священнодействию.
Первым делом я осторожно приподнял парусника гравиполем над
поверхностью стола, а затем, медленно вращая верньер тонкой
настройки, распрямил крылья. Да, пожалуй, лучшей позой для него
будет "поза посадки на цветок" с полусогнутыми лапками, вот-вот
готовыми коснуться цветка, и чуть наклоненными вперёд плоскостя-
ми крыльев, будто тормозящих полёт парусника перед посадкой. И
хоботок, хоботок обязательно вытянуть в струнку, словно парусник
собирается воткнуть его в нектарник. (Чёрт побери, не видел я
здесь ни одного цветка! Может, мой парусник - некрофаг, но я
этого и знать не хочу. В эстет-энтомологии всё должно быть кра-
сиво!)
Я зафиксировал парусника и принялся рассматривать его под
микроскопом. Чешуйки на крыльях представляли собой мельчайшие
прозрачные кристаллы тетрагональной формы с практически симмет-
ричными гранями. Перемещая окуляр по отношению к осветительной
лампе, я попытался найти угол преломления света в чешуйках, при
котором бы достигалась дисперсия. Однако мои глаза так и не уви-
дели цветовой радуги дисперсного света, а неожиданно получили
световой удар отражённого. Минут на десять я ослеп. Когда же
световой шок прошёл, я, трясущимися от предвкушения открытия ру-
ками, уменьшил яркость освещения на два порядка и стал более де-
тально рассматривать чешуйки парусника. Прозрачные четырёхгран-
ные пирамидки чешуек обладали аномальным оптическим свойством:
они не преломляли свет, зато под определённым углом плоскость
кристаллов полностью отражала его. Ай да парусник! Это же скры-
тый эффект парусника экстра-класса! Световой убийца. Достаточно
сфокусировать отражённый свет в одной точке, как объект, попав-
ший в фокус, ослепнет навсегда.
Я понял, что поза, придуманная мною паруснику, никуда не
годится. Если я хочу получить экземпляр экстра-класса, то вруч-
ную мне не справиться. И хоть я не любил при мумификации пользо-
ваться техникой - ручная работа своей филигранной незавершён-
ностью придаёт бабочке вид живой, что сродни искусству, в то
время как автоматика, в своём стремлении к абсолюту линий и
форм, мертвит насекомое, превращая его в муляж, - пришлось рас-
паковать компьютер и подключать его к работе.
Восемнадцать часов компьютер манипулировал с парусником, по
миллидолям изгибая его крылья, чтобы совместить отражённый свет
всех чешуек в фокус. Наконец он закончил работу. Шесть крыльев
парусника были выгнуты странным цветком, неподобающим по форме
летящему насекомому. Но эффект превзошел все ожидания. Под каким
бы углом сверху не падал свет на крылья, он собирался в двадцати
метрах впереди насекомого в испепеляющий фокус. Видно, не прав я
оказался в первоначальной оценке свойств граней чешуек. Разные
грани у них выполняли разные функции, иначе бы получилось четыре
фокуса. Вероятно, отражающей была лишь одна грань, а три другие
всё же преломляли свет и направляли его через четвёртую, совме-