"Виталий Забирко. Ловля млечника на живца" - читать интересную книгу автора

безопасности.
- Трогай, - сказал я Тхэну.
И наш маленький караван пошёл. Вид едущего верхом на долго-
носе человека привёл Тхэна в неописуемый восторг. Он заливисто
смеялся, забегал то с одной стороны долгоноса, то с другой, что-
бы поглазеть на меня с разных точек, восторженно хлопал себя по
бедрам, приседал... Но я мог дать голову на отсечение, что сам
он никогда не усядется на моё место. Вещи и действия, выходящие
за рамки обыденной повседневной жизни пиренитов, были для него
табу.
Мне приходилось ездить на лошадях и слонах на Земле, на
длинноногах на Миснере, на бородавчатах на Истре, но всё это не
шло ни в какое сравнение с ездой на долгоносах. Они были рождены
для верховой езды. Плавный, постоянный ход, с небольшим покачи-
ванием, когда местность становилась особенно неровной. Просто
чудо, а не животные!
Наконец я смог посмотреть по сторонам. Растительность в
верховьях Нунхэн практически отсутствовала. Лишь изредка на ска-
лах встречались чахлые, почти безлистые кустики, да на пологих
берегах у воды некоторые валуны кое-где подёрнула тонкая жёлтая
корка плесени. Зато рыбы в реке было много. В редких заводях на
мелководье вода то и дело всплёскивалась, и по её поверхности
расходились концентрические круги.
Некоторое время я рассматривал в бинокуляры окружающие ска-
лы, но ничего интересного не обнаружил. Потрескавшиеся граниты,
базальты, слоёные пироги карбонатных отложений. Голые, выгорев-
шие на солнце, разрушенные эрозией. Пирена была на миллиард лет
младше Земли, но отсутствие океанов, насыщавших атмосферу вла-
гой, не позволяло Пирене наложить макияж из почвы и расти-
тельности на свои морщины, и она быстро состарилась.
Тхэн наконец оставил меня в покое и теперь бежал впереди
каравана, неутомимо прыгая с камня на камень. Его босые ноги так
и мелькали, с одинаковым усилием отталкиваясь как от гладких ва-
лунов, так и от остроугольных камней свежих осыпей. В одном мес-
те он прыгнул на столь острый скол кварца, что, как мне показа-
лось, край камня по щиколотку пропорол его ногу. Но Тхэн словно
не заметил этого, продолжая прыгать с той же сноровкой. Я вновь
надел на глаза бинокуляры, но даже при сильном увеличении следов
крови на камнях не обнаружил. Рассмотреть же в мельтешении ног,
каким образом Тхэну удаётся не пораниться на острых камнях, мне
не удавалось. Тогда я включил на бинокулярах запись изображения,
заснял бег Тхэна, а затем прокрутил его с замедленной скоростью.
Меня покоробило, когда я увидел, как острые грани камней вон-
заются в ступни Тхэна, причём пару раз проткнув их насквозь. Но,
всмотревшись в его прыжки и даже застопорив кадр, на котором бы-
ла хорошо видна поверхность ступни, как раз после её очередного
прокола насквозь, я ничего на ней не обнаружил! Да, пожалуй, его
ноги могли дать сто очков вперёд бригомейским кроссовкам...
К полудню жара меня доконала. Не помогал и тонизирующий на-
питок, который я поглощал с методичностью Ниобе, хлеставшего