"Игорь Забелин. Долина Четырех Крестов" - читать интересную книгу автора

- На тебя, Вербинин, вся надежда, - сказал мне Березкин.
- На меня?
- Да, на тебя. Однажды ты рассказывал мне, чем отличается работа
писателя от работы следователя. Помнится, ты выразился так: "следователь
идет от событий к характерам, а писатель от характеров к событиям".
Мы действительно как-то беседовали на подобную тему с Верезкиным. Не
помню, почему об этом зашел разговор, но я сказал ему, что творческий
процесс делится на два этапа. Писатель - хозяин положения, пока он выбирает
своим героям характеры и предлагает им определенные обстоятельства. Но как
только характеры сложились и автор столкнул их в конкретной обстановке -
писатель как бы превращается из творца в наблюдателя; герои его начинают
действовать самостоятельно, в соответствии со своими внутренними свойствами,
в воображении писателя они подобны живым людям, над которыми никто не имеет
власти. Я давно уже пришел к выводу, что вымышленные герои действуют в
воображении писателя точно так же, как и живые люди с такими же характерами
и в такой же обстановке. Конечно, я имею в виду лишь логику поведения, но
ведь это самое главное.
- К чему ты клонишь? - спросил я у Березкина, уже догадываясь, на что
он намекает...
- Займись-ка творчеством, - сказал он. - Нам известны характеры людей и
обстановка, в которую они попали. Ты должен догадаться, как они повели
себя... Это тот самый случай, когда ни одна электронная машина не может
заменить человеческого мозга... Помнишь, в Саянах ты заявил, что мозг и есть
самый настоящий хроноскоп?
Я все помнил, но художественное творчество, - а именно к этому призывал
меня Березкин, - требует особой внутренней подготовки, особой душевной
настроенности.
- Что ж, настройся, - с улыбкой, но категорически потребовал Березкин.
Проанализировав все известное нам, я понял, что задача не так уж
трудна, как показалось в первый момент. И характеристики, оставленные
Жильцовым, и описание первого конфликта, и отрывочная последняя запись
умирающего Зальцмана, поставившего слово "спаситель" и фамилию "Черкешин"
почти рядом, позволяли разобраться в событиях, которые произошли после
гибели шхуны "Заря-2" и привели к изгнанию лейтенанта Черкешина из
экспедиции... Да, изгнанию. Об этом очень коротко, но все-таки с указанием
причин сообщалось в записке, найденной нами среди бумаг в поварне...
Вот как рисуются мне события последних месяцев.
...Искрошенная льдами шхуна полярной экспедиции Жильцова исчезла в
пучине океана. Потрясенные случившимся, растерявшиеся люди видели, как
сомкнулись над черной полыньей торосы. Все понимали, что произошло нечто
непоправимое, ужасное и надеяться на помощь не приходится. Я не оговорился,
сказав, что люди растерялись. Ни астроном Мазурин, ни этнограф Коноплев, ни
врач Зальцман, ни матрос Розанов никогда раньше не участвовали в арктических
экспедициях, не имели опыта перехода по полярным льдам... Лишь самый опытный
из всех лейтенант Черкешин сохранил хладнокровие; он чувствовал себя главным
действующим лицом, человеком, от которого зависит спасение всех остальных, и
это при его гордом и властолюбивом характере питало его собственное
мужество. Я не сомневаюсь, что именно Черкешин сумел ободрить и поддержать
людей, вернуть им надежду на спасение и способность бороться... И он повел
потерпевших кораблекрушение к далеким пустынным берегам Чукотки...