"Игорь Забелин. "Кара-Сердар" (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

щупальцу "кальмара".
- Здесь первозданная порода, - сказал Березкин, показывая на уступ.
Несколько неуклюже он выразил верную мысль: ниже по его маршруту следы
человеческой деятельности были замыты ливнями и ветрами.
Теперь мы действовали целеустремленнее - шли от обнажения к обнажению,
кое-где подчищая их, и ряд анализов подтвердил, что "кальмар" создан не
только природой.
Березкин попросил вертолетчиков поднять нас над "кальмаром".
И когда вертолет набрал высоту, все поняли, что под нами не "кальмар", а
кисть человеческой руки, вонзившаяся пальцами в скалы. Подъем продолжался,
и наступил момент, когда мы вновь увидели единый монолитный Западный
Каратау и руку, объединяющую, удерживающую его вершины и склоны, руку, к
которой тянулись все созданные Кара-Сердаром фигуры, кроме двух,
портретных.
В Тущебеке мы вновь встретились с геологами. Они уходили дальше, на
Устюрт, и лишь на сутки разбили свой лагерь рядом с нашим. Я встретил
своего прежнего соседа по палатке, от которого впервые услышал о каменных
скульптурах, и рассказал о нашей работе, проделанной за год.
- Еще есть надежда найти Кара-Сердара, - сказал он. - Вдруг его прозвище
от цвета кожи, а вовсе не от приписываемых ему злодейств? Вам надо
полазать по пермокарбону, он здесь темноцветный.
Как благодарны были мы потом за этот совет!
Да, мы нашли Кара-Сердара, вернее, скульптурную группу, ибо он оказался не
один.
Кара-Сердар изобразил себя так, словно лежал на спине, но тело его не
интересовало, и все свое художническое внимание он сосредоточил па лице.
Немного сужающаяся кверху голова Кара-Сердара неплотно прилегала к скале -
она уже почти откололась от монолита. Глаза смотрели вдаль мимо всего, что
находилось вокруг; чуть презрительно выпяченные губы были плотно сжаты. Он
уже не был воином, и я не уверен, что оставался художником; он был выше и
того и другого, если только можно быть выше художника; он уже ушел в свой
особый мир и знал, что не вернется из него.
А на скулах Кара-Сердара мы обнаружили резко обозначенные полосы-насечки.
- Помнишь сторожей-нубийцев у входа в гробницу Сенурсета? - спросил я у
Березкина.
Тот кивнул.
Цепь замкнулась, но сразу поверить в это было непросто, и я даже не
рискнул произнести окончательный вывод вслух. Березкин тоже.
Вокруг скульптурного портрета буйно разрослась могильная трава с
зеленовато-белыми без запаха цветами. Для чего-то я сорвал несколько ее
веток и положил возле Кара-Сердара.
Мы тронулись в обратный путь уже под вечер; в косых лучах солнца окрестные
скалы приобрели оттенок сухого марганца, а лицо Кара-Сердара, видимо с
поправками на африканские ассоциации, показалось мне черным.



Глава седьмая,

в которой мы довольно-таки несложным путем узнаем некоторые биографические