"Игорь Забелин. "Кара-Сердар" (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Бог весть, где и когда прочитал я притчу, но теперь она не оставила и
следа от моего прежнего состояния, когда я лежал, углубившись в свои мысли
и сомнения. Проделав в спальном мешке несколько движений, я выбрался из
него уже совершенно бодрым, готовым действовать.
...Тот день был полон неожиданностей.
Разумеется, лишь условно можно назвать неожиданностью, что хроноскопия
первой же фигуры - я говорю о бегемоте - подтвердила обработку альбских
конкреций рукой человека; прямой аналогии с хроноскопией египетских
конкреций можно было опасаться лишь в нервно-возбужденном состоянии.
Евгений Васильевич Варламов поверил нашему анализу с легкостью, на которую
способен только тот, кто заранее убежден, что так и должно быть.
Мы проработали без отдыха до позднего вечера, хроноскопируя самые
различные конкреции, и устали так, что подчас мне думалось, что мы, люди,
ладно, выдержим, но хроноскоп откажется работать.
Хроноскоп тоже выдержал. И он подтвердил, что ежели не все, то многие
альбские конкреции обработаны или, точнее, доработаны рукой человека.
Поздним вечером в Тущебеке царило ликование и на раскладных столах
появились бутылки со спиртным. Вино пришлось кстати, "хорошо пошло", как
говорят сведущие в таких делах люди, и сначала основательно повысило общий
тонус, а потом благополучно отправило всех в спальные мешки.
Убедившись, что лагерь спит, я растолкал Березкина и шепотом попросил его
пойти со мной. Соблюдая тишину, мы поднялись по склону Тущебека к
хроноскопу.
Березкин открыл своим ключом дверцу вертолета и, ни о чем меня не
спрашивая, принялся колдовать у хроноскопа.
- Совмещаю Кара-Сердара со скульптурой, - сказал он. - Смотри!
Я не сразу понял, какую именно фигуру выбрал для совмещения Березкин, но
мгновенно убедился, что к картушу и альбской конкреции прикасалась одна и
та же рука. (По какому-то почти мистическому совпадению Березкин начал с
бегемота.)
Вот тут и произошло действительно неожиданное: хроноскоп утверждал, что
все, именно все обследованные нами фигуры обрабатывала та же рука, которая
вывела картуш и арабскую вязь на почти неприступной скале Каратау.
- Представляю, как обрадуется Варламов, - только и сумел сказать я.
Березкин смотрел на меня растерянно.
- Не повторить ли все сначала? - спросил он.
- Разумнее завтра продолжить хроноскопию еще не исследованных фигур и
затем снова все проанализировать. А пока молчок!
Да, молчок!.. Симпатичная гипотеза Варламова о каменной скульптуре эрсари
трещала по всем швам. Но было бы жестоко оповещать его об этом до тех пор,
пока не закончена работа.
По склону сая к лагерю мы спускались, дрожа, как мелкие воришки, -
боялись, что нас заметят и начнут расспрашивать. Но благословенное
содержимое бутылок избавило нас от лишних разговоров.
Дальнейшую хроноскопию мы с Березкиным вели как бы в двух планах: один
план для всех, другой - для себя. Этого никто не замечал, и тут нам
своеобразную помощь оказывал Варламов. Хроноскопическое подтверждение
реальности скульпторов-художников, творивших на Каратау, окончательно
утвердило Варламова в бесспорности его открытия. Бывший "просто Евгений"
стал еще более категоричен в суждениях, он не размышлял, а изрекал,