"Денис Юрин. Заступник и палач ("Палач" #1) " - читать интересную книгу автора

королевский посланник. - Сядь и еще раз подробно, по порядку расскажи, что
сегодня поутру приключилось, только не завирай и своих недотеп не
выгораживай, я ложь за версту чую.
- Рассказать-то еще разок можно, да только я и вначале не врал,
привычки такой не имею, - ополоснув вспотевшее лицо холодной водой из бадьи,
сотник отстегнул тяжелый пояс с ножнами, выложил на стол пару длинных
кинжалов и, побренчав напоследок звеньями кольчуги, грузно опустился на
противоположный конец скамьи. - Об этом годе в наших краях дожди сильные
были, дороги шибко размыло, поэтому, когда господин Карсел в оговоренный
срок за податью приехал, в управе лишь треть от положенного накопилось,
остальное еще поселковые старосты не свезли. Четыре дня назад это было, нет,
погодьте... - сотник зачесал лоб, вспоминая, когда точно прибыл в город
сборщик налогов вместе с дюжиной зануд-помощников и полусотней конной
стражи, - если сегодняшний день в учет брать, то пять дней назад.
- Брать, конечно, брать, мы все в учет брать будем, - многозначительно
пробормотал королевский посланник, рассматривая комок грязи на носке своего
сапога и зловеще теребя вставшие дыбом бакенбарды.
- Ждать господин Карсел не захотел, не того он полета птица, чтобы в
нашей глуши лишних пару дней торчать, поэтому они с городским старостой так
сговорились. Он дальше с охраной в Дукабес поехал, а здесь, то бишь у нас в
Лютене, этого чурбана малахольного, Жавера, помощника своего младшего
оставил. Тот деньгу от запоздавших принять должен был, пересчесть, а затем
под присмотром ребят моих в Дукабес и переправить. Побоялся господин Карсел
своих стражей разделять, оно и понятно, денег-то при нем ведь сколько. Мы же
у него по счету пятым или шестым городом были.
- Дальше, - проворчал рыжеволосый господин, явно недовольный низким
темпом рассказа.
- Ну, вот и получилось, что в полном объеме подать лишь ко вчерашнему
вечеру набрали. Мы со старостой дурака Жавера убеждать, что на ночь глядючи
не дело ехать, до Дукабеса путь не близкий, верст тридцать или сорок с
лихвой будет, а он, червь счетный, знай свое заладил, сроки да сроки,
дескать, он господину Карселу обещался к сегодняшнему вечеру прибыть. Одним
словом, уперся болван! Мы ему и про разбойников толковали, что в округе
озорничают, и про вутеров, что с прошлой зимы объявились, а он ни в какую,
уперся, и все тут. Устал я нытье его слушать, устал, - стукнул себя кулаком
в грудь сотник. - Ввек себе не прощу, что позволил себя этому нытику
уболтать. Снарядили отряд, ну и тронулись они, на ночь глядя: сундук с
деньгой и хлюпик казначейский на подводе, а с ним отряд. Три десятка ребят
дал, не самых лучших, но и не плохих. Я ведь, господин хороший, поймите
правильно, городишко наш совсем без присмотра тоже оставить не могу. Как
разбойнички прознают, что хотя бы половина бойцов из казармы ушли, сразу
наведаются, а стены у нас хлипкие, сами видели, частоколом гнилым во многих
местах латаные-перелатаные.
- Перевод добра, а не стены, - соглашаясь, кивнул вельможа. - Бабка
деревенская от козлов изгородь и то лучше ставит.
- Ну, вот и все, - развел руками сотник, - а остальное вы уже слышали.
Точно как солнце взошло, отряд и вернулся. Драные все, взмыленные, без коня,
телеги и денег, но с Жавером, чтоб ему сгинуть! Вутеры на них ночью напали,
как раз возле плешивых топей, восьмерых задрали, сволочи, нет бы счетовода
сожрать, так ведь нет, не тронули, потравиться, видать, побоялись.