"Зиновий Юрьев. Черный Яша" - читать интересную книгу автора

выставила перед собой руку и, не раскрывая глаз двинулась маленькими
неуверенными шажками к прилавку,
Все в магазине уставились на нас.
- Осторожно, любовь моя, - сказал я, - перед тобой прилавок.
- Я чувствую их на расстоянии, прилавки всегда возбуждали меня, - громко
сказала Галочка, и молоденькая продавщица с комсомольским значком на синем
форменном платьице испуганно замерла перед нами. Галочка провела рукой по
прилавку и нащупала какую-то книгу. - Какая прекрасная книга, милый! -
страстно прошептала она. - Я давно мечтала о ней. Ты купишь ее мне?
Продавщица метнула быстрый взгляд на книгу, и в глазах ее зажегся
брезгливый и жадный ужас здорового человека при виде больного. Книга
называлась "История овцеводства в Новой Зеландии". Я печально кивнул
продавщице, ничего, мол, не поделаешь, и спросил, сколько нужно платить за
овцеводство.
Мы купили книгу и вышли на улицу,
- Милый, спасибо, - сказала Галочка. - Посмотри, пожалуйста, на название.
Какая в нем первая буква?
- И, - сказал я.
- Я так и знала. Я загадала, если будет "и", мы сегодня проведем вечер
вместе.
- А если бы было не "и", а, скажем "о"? - не удержался я. О, эта привычка
ученого исследовать все до конца!
- "О", ты говоришь?
- Да.
Галя остановилась и наморщила лоб в тяжком раздумье.
- Тогда тоже бы провели вечер вместе.
- А "и краткое"?
- Тогда безусловно. Это моя любимая буква. Особенно в начале слова,
Неисповедимы пути эмоций наших! Как вы уже догадались, я очень люблю
Галочку, но "и краткое" в начале слов обрушило на меня прямо цунами
нежности. Оно подняло меня, сильно и мягко крутануло и заставило обнять
Галочку. Глаза ее сразу открылись. Они стали еще зеленее, и в них прыгали
коричневые крапинки.
- Совсем стыд потеряли! - с веселым восхищением сказала тетка с
хозяйственной сумкой на двух колесиках и подмигнула нам.
Мир был по-прежнему ласков и благожелателен, И что-то в нем изменилось. Я
еще не знал, что именно, но что-то изменилось.
Мне не хотелось упускать блаженное ощущение неправдоподобного счастья, не
хотелось уходить с прекрасной улицы старый Арбат, но улица кончилась, а
безмятежную сказочность прогулки все больше подмывало какое-то беспокойство.
Краешком сознания я все время думал о Черном Яше. Думал, думал и
неожиданно всем своим нутром осознал, что Черный Яша отныне для меня не
просто прибор, какими набита наша лаборатория и институт, а существо. Он не
захотел разговаривать с нами. А почему? Может быть, сейчас он захотел бы. А
рядом никого. Он снова и снова печатает что-то, ждет, что ему ответят, а
кругом - молчание.
Мне стало стыдно и чуть-чуть тревожно. Я уже начал смутно догадываться о
том, что ожидает меня в будущем. Точнее, это была не догадка, а
предчувствие.
- Ты о чем-то думаешь? - спросила Галочка, и голос ее был уже деловит.