"Зиновий Юрьев. Звук чужих мыслей (Авт.сб. "Финансист на четвереньках")" - читать интересную книгу автора

порядке, хотя это не совсем обычное желание для новорожденного. Вам
здорово повезло. Ухитриться отделаться в такой аварии всего несколькими
ушибами...
- Поэтому-То я и засмеялся, сестра. А вы сказали, что я, наверное, в
бреду.
- С чего вы это взяли? Я ничего не говорила.
- Как не говорили? Или мне это померещилось?
- Вот видите, вам нужно еще отдохнуть. После сильных потрясений
организм нуждается в покое. Постарайтесь заснуть.
- Спасибо, дорогая сестра. Дай вам бог больных, которые бы чувствовали
себя новорожденными, спали и смеялись!
Дэвид вытянулся, всем телом впитывая живое тепло постели. Господи,
насколько же это тепло должно быть приятнее безнадежного холода мраморного
стола в морге!.. Болели правый бок и правая рука. Но подобно тому, как
какой-нибудь острый соус лишь подчеркивает вкус блюда, боль от ушибов была
даже приятной. Каждую секунду она напоминала о том, что он жив, цел и
почти невредим.
"Нужно будет позвонить Присилле", - подумал он. Впрочем, она сегодня
его не ждет, и нечего пугать ее звонками из больницы.
Внезапно в голову ему пришла мысль о машине. "Шеви", наверное, разбит в
лепешку. Хорошо хоть, что застрахован. Какой, интересно, порядок? Сначала
в полицию, а потом уже в страховую компанию? Или наоборот?
В газете наверняка еще никто ничего не знает о нем. Черт с ними, может
он хоть один день не думать о газете...
Дэвид закрыл глаза. С самого детства, когда он был совсем еще маленьким
мальчиком, по вечерам в кровати ему вдруг начинало казаться, что он больше
никогда в жизни не сумеет заснуть. В такие минуты он был уверен, что
перешагнуть грань между бодрствованием и сном абсолютно невозможно.
Он изо всех сил сжимал веки и даже закрывал руками лицо, но сознание
упорно не хотело растворяться в темноте. Потом темнота начинала
расширяться, заставляя его физически ощущать свою незначительность, и он
начинал думать, что лучше встать и зажечь свет. С этой мыслью он обычно и
засыпал.
Но сейчас Дэвид погружался в дремоту спокойно и естественно, будто не
спеша входил в теплую воду. Мысли густели и застывали, словно желе, и уже
странно-неподвижными отступали куда-то в уютный мрак.
...Проснулся он от звука торопливых шагов. В палату стремительно влетел
врач, схватил со стола листок и повернулся к Дэвиду спиной.
- Гм, ловко у него получилось! Один случай из ста, - сказал врач
каким-то удивительно плоским, бесцветным голосом.
Дэвид затруднился бы даже сказать, какой это был голос, высокий или
низкий, грубый или мягкий. В голосе была какая-то бесплотность,
абстракция, словно это был не голос, а написанная фраза, которую Дэвид
видел глазами. Но тем не менее это был голос, и он звучал у него в голове
ясно и четко.
- Вы правы, доктор, ловко это получилось! Один случай из ста. Такая
авария...
- Да, да, - рассеянно ответил ему врач и вдруг резко повернулся в
сторону Дэвида. - Простите, вы о чем?
- Что я сказал? Я ответил, что вы правы, - один случай из ста.