"Карл Густав Юнг. О духовности, о творчестве" - читать интересную книгу автора

человека, видели, как постепенно эта участь постигла и его, все больше
ограничивая его интеллектуальный горизонт...
...Он чувствовал, что держит ключ к к мрачным подземельям, скрывающим
тайны одержимости. Он хотел продемонстрировать иллюзорный характер того, что
было, согласно "смехотворным суевериям" прошлого, демоническим инкубом,
сорвать маску со злого духа и снова обратить его в безобидного пуделя, или,
иначе говоря, превратить его в "психологическую формулу". Он верил в мощь
интеллекта, и ничего подобного фаустовскому ужасу не умеряло высокомерия,
типичного для его смелых проектов. Как-то он сказал мне: "Интересно, что
будут делать невротики, когда расшифрованными окажутся все символы. Вот
тогда-то неврозы станут абсолютно невозможны". Каких только благоприятных
последствий не ожидал он от просвещения, и не случайно его любимым
изречением было вольтеровское ["Раздавите гадину!"]...
(78) Выражение Клагеса "дух - это враг души" могло бы стать лейтмотивом
для характеристики того, как Фрейд понимал больную душу. Везде, где только
было возможно, лишал он "дух" властных полномочий, видя в нем всего лишь
обладателя того, что ему не принадлежит, и силу, осуществляющую вытеснение;
делал он это, сводя его к "психологической формуле". Как-то раз в ходе одной
беседы, имевшей принципиальное значение, я постарался, чтобы он лучше понял
смысл выражения ["Испытайте духов, от Бога ли они" (лат.)]. Успеха я, к
сожалению не достиг. Так что судьба должна была, очевидно, взять свое...
"Психологическая формула" - это всего лишь мнимое противостояние той
демонической жизненной силе, которая вызывает неврозы. В действительности же
побеждает "духов" лишь дух, а не интеллект...


ПОМЯТИ РИХАРДА ВИЛЬХЕЛЬМА

(79)...Труд его жизни столь велик, что я не берусь измерить эту
величину. Я никогда и не видел того Китая, который, некогда сформировав его,
позднее постоянно присутствовал в его душе... Я как бы чужеземцем стою вне
того огромного круга знания и опыта, в котором Вильхельм участвовал как
мастер своего дела...
(80) [С ним связано одно из] значительнейших переживаний моей жизни.
Ради этого переживания я и отважился говорить О Вильхельме и его труде, с
благодарностью чтя память того духа, который навел мосты между Востоком и
Западом и завещал Европе бесценное наследие, быть может, обреченной на
гибель тысячелетней культуры.
... Он, едва соприкоснувшись с тайной китайской души, учуял спрятанное
для нас в ней сокровище и ради этой драгоценной жемчужины и пожертвовал
своей европейской предубежденностью... Это могла быть лишь всеобъемлющая
человечность, величие сердца, величие, угадывающее целое, давшее ему
безоглядно открыть себя в корне чуждому духу... Его умная преданность - по
ту сторону всяких христианских косых взглядов, по ту сторону всякой
европейской пренебрежительности - уже свидетельство исключительно высокого
духа: ведь все посредственности теряют себя либо в слепом
самовыкорчевывании, либо в сколь неумной, столь же и заносчивой
придирчивости. Ощупывая лишь верхние плоскости и внешние стороны чужой
культуры, они не когда не вкусят хлеба и не пригубят вина этой чужой
культуры, и на этом пути никогда не возникнет [духовное общение], той