"Карл Густав Юнг. Подход к бессознательному " - читать интересную книгу автора

сознания. Большинство из нас склонно приписывать бессознательному те
нереальные психические ассоциации, которые вызывают тот или иной объект или
идея. Первобытные же представители, со своей стороны, по-прежнему признают
существование психических качеств за предметами внешнего мира; они наделяют
животных, растения или камни силами, которые мы считаем неестественными и
неприемлемыми.
Обитатель африканских джунглей воспринимает ночное видение в лице
знахаря, который временно принял его очертания. Или он принимает его за
лесную душу, или духа предка своего племени. Дерево может играть жизненно
важную роль в судьбе дикаря, очевидно, передавая ему свою собственную душу и
голос, и со своей стороны сам человек сопряжен с чувством, что он разделяет
его судьбу, судьбу дерева. В Южной Америке есть индейцы, убежденные, что они
попугаи красный ара, хотя и знают, что у них нет перьев, крыльев и клюва.
Для дикаря предметы не имеют столь отчетливых границ, какие они приобретают
в наших "рациональных обществах".
То, что психологи называют психической идентичностью или "мистическим
участием", устранено из нашего предметного мира. А это как раз и есть тот
нимб, тот ореол бессознательных ассоциаций, который придает такой красочный
и фантастический смысл первобытному миру. Мы утратили его до такой степени,
что при встрече совершенно не узнаем. В нас самих подобные вещи умещаются
ниже порога восприятия; когда же они случайно выходят на поверхность
сознания, мы считаем, что здесь уже не все в порядке. Неоднократно мне
приходилось консультировать высокообразованных и интеллигентных людей,
которые видели глубоко потрясшие их сны, сталкивались с фантазиями или
видениями. Они считали, что никто в здравом уме и трезвой памяти ничего
подобного испытывать не может, а тот, кто все же сталкивается с подобным,
явно не в своем уме. Один богослов однажды сказал мне, что видения Иезекииля
не что иное как болезненные симптомы, и что когда Моисей и другие пророки
слышали "голоса", обращенные к ним, они страдали от галлюцинаций. Можете
себе представить весь его ужас, когда нечто подобное "неожиданно" произошло
с ним. Мы настолько привыкли к "очевидно" рациональной природе нашего мира,
что уже не можем представить себе ничего выходящего за рамки здравого
смысла. Дикарь, сталкиваясь с шокирующими явлениями, не сомневается в
собственной психической полноценности; он размышляет о фетишах, духах или
богах.
Однако наши эмоции, в сущности, те же. Ужасы, порождаемые нашей
рафинированной цивилизацией, могут оказаться еще более угрожающими, чем те,
которые дикари приписывают демонам. Порой положение современного
цивилизованного человека напоминает мне одного психического больного из моей
клиники, который сам некогда был врачом. Однажды утром я спросил его, как
дела. Он ответил, что провел изумительную ночь, дезинфицируя небо сулемой,
но в ходе такой санитарной обработки Бога ему обнаружить не удалось. Здесь
мы имеем налицо невроз или нечто похуже. Вместо Бога или "страха Бога"
оказывается невроз беспокойства или фобия. Эмоция осталась по сути той же,
но ее объект переменил к худшему и название и смысл.
Вспоминается профессор философии, который однажды консультировался у
меня по поводу раковой фобии. Он был убежден, что у него злокачественная
опухоль, хотя десятки рентгеновских снимков ничего подобного не
подтверждали. "Я знаю, что ничего нет, - сказал он, - но ведь могло бы
быть". Откуда могла возникнуть подобная мысль? Очевидно, она появилась