"Алексей Кузьмич Югов. Отважное сердце (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

капусты, гогочущие раскормленные гуси и даже яркие разводы и узоры на
платках и сарафанах женщин, работающих на огороде.
Через Клязьму слышны стали звонкие, окающие и словно бы где-то в лесу
перекликавшиеся голоса огородниц.
Вот и мост. Витязь попридержал коня. С седла ему стало видно, что
мост худой: конь может оступиться. Всадник нахмурил брови и покачал
головой. Потом спешился и взял коня под уздцы.
Мостовой затвор был опущен и преграждал въезд. Витязь остановился в
недоумении: ведь вот как будто только что сидел тут похожий на воробышка
малец, сидел на этой самой перекладине, и вдруг как ветром его сдуло!
А между тем внизу, под ветлою, происходило вот что. Когда Гринька
завидел всадника, то сразу понял, что это едет кто-то из знатных. А потом
и признал его. Да и как было не признать, когда столько раз, бывало,
глазел мальчуган на этого человека в его частые приезды во Владимир, жадно
смотрел на него вместе с другими ребятишками, уцепясь где-либо за конёк
крыши или с дерева! Стремглав ринулся Гринька с моста под берег, прямо к
хозяину, дремавшему над своими удочками. С разбегу малец чуть не сшиб
купца в воду.
- Дяденька Акиндин! Отворяй мост скорее! - задыхаясь, выкрикнул он.
Купчина вздрогнул и открыл глаза.
- Ты что, Гришка? - вскричал он. - Ох ты, леший проклятый! Ты мне всю
рыбу распугал, весь клёв испортил!
Акиндин Чернобай грузно привстал, ухватясь за плечо мальчугана, да
ему же, бедняге, и сунул кулаком в лицо. Гринька дёрнул головою, всхлипнул
и облился кровью. Кричать он не закричал: он знал, что за это ещё хуже
будет. У него даже хватило соображения отодвинуться от хозяина, чтобы
как-нибудь не окапать кровью, текущей из носу, белую чесучовую рубаху
Акиндина. Гринька, пошатываясь, подошёл к воде и склонился над ней. Вода
возле берега побурела от крови.
Чернобай неторопливо охлопал от песка широкие, заправленные в
голенища штаны, поправил шерстяной вязаный поясок на пузе и вдруг сцапал
руку Гриньки и разжал её: никакой выручки у мальчика не было. Тогда хозяин
ещё больше рассвирепел.
Но только он открыл рот для ругани, как сверху, с моста, послышался
страшный треск ломаемой жерди, и в тот же миг и сама толстенная мостовая
затворина со свистом прорезала воздух и шлёпнулась в Клязьму. Во все
стороны полетели брызги. Купца охлестнуло водой.
С грозно-невнятным рёвом: "А-а!" - Акиндин Чернобай кинулся на
расправу.
Проезжий был уже снова в седле.
Не видя всадника в лицо, остервеневший мостовщик сзади схватил его за
стременной ремень и рванул к себе стремя.
Рванул... и оцепенел: он узнал князя.
Долгие навыки пресмыкания перед князьями и боярами подсказали рукам
Чернобая совсем другое движение: он якобы не стремя схватил, а обнял ногу
всадника.
- Князь!.. Олександр Ярославич!.. Прости... обознался! - забормотал
он, елозя и прижимаясь потной, красной рожей к запылённому сафьяну
княжеского сапога.
Александр Ярославич молчал. Он только сделал движение ногой, чтобы