"Алексей Кузьмич Югов. Отважное сердце (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

Сановники с ним, свита, сам герцог. Рыцари вокруг него - как за стальной
стеной идёт! А мне с коня-то всё видать как на ладони... И со мной
молодцов немало новгородских. Дружина добрая подобралась! Молодцы - не
выдавцы! Все мы из одной братчины были - кожевники, чеботари*. Костя
Луготинич, Юрата, Намест, Гнездило... Как железным утюгом раскалённым в
сугроб, так и мы в гущу в самую этих шведов вломились. Даром, что кованая
рать зовётся, в панцири закованы с головы до ног, и шеломы-то у них не
людские, а как ведёрко глухое железное на голове, а против рта решётка.
Поди-ка, дойми такого! А ничего: секира прорубит! Ломим прямо на
королевича... Тут дворяне его переполошились, хотят на руки его вскинуть -
да и на корабль. А он им не даётся: зазорно ему. Однако испугался...
Герцога, видать, нету уже при нём.
_______________
* Ч е б о т а р ь - сапожник.

Вот уж он, герцог, на вороном коне мчится наперерез Ярославичу. Тоже
в панцире весь. Только решётка на лице откинута, усы, как рога, в стороны
топорщатся... Нет-нет да и осадит коня, да и зычно этак крикнет по-своему,
по-латынски, воинам своим... И те заорут ему вослед... Опамятовались:
бьются крепко.
Но, однако, одолеваем мы их, ломим. Грудим их к воде, к воде! Нам
Ярославича нашего отовсюду видать: островерхий шлем его золочёный сверкает
на солнце, кольчуга, красный плащ на ветру реет; меч, как молния,
блистает, разит! Вот видим: привстал наш богатырь на стременах, поднял
обема руками меч свой, опустил - и валится шведский рыцарь под конское
копыто! А Ярославич наш уж на другого всадника наринул, глядишь - и этому
смерть!.. Бьётся, сечёт мечом нещадно. Конём топчет. Но всю как есть битву
своим орлиным оком облетает. Видит всё. И знаем: каждого из нас видит.
Злой смертью погибнуть не даст: видит, кому уж тесно станет от врагов,
одолевают - туда и бросит помощь. Правит боем! А голос у него, знаешь сам,
как серебряная труба боевая. Ведь стоит кругом стон, гул; щиты - в щепки,
шлемы - вдребезги; обе рати орут; раненых коней ржанье; трубы трубят,
бубны бьют... а князь наш кинет свой клич боевой - и мы его везде слышим!
Мимо нас, новгородцев, промчится и во весь свой голос: "За господина
Великий Новгород! За отечество!" И мы ему отзовёмся. И того пуще ломим!..
На кораблях у шведов, на ладьях, на лодках невесть что началось!
Заторопились, паруса поднимают. А ветра нету: не море ведь! Вздуется пузом
парус, да тут же и опадёт, заполощет... Крику, шуму, ругани! А толку нет
никакого: отплыть не могут. Шестами в дно стали упираться, вёслами
гребут - ни с места! Лодки перегрузили, те опрокинулись. Тонет народ,
барахтается в Неве. А в панцире много ли поплаваешь?
А наш народ знаешь ведь какой: ему, когда распалится в битве, что
огонь, что вода! Миша был такой, тоже новгородец... Ну, этот из боярских
детей: с ним дружина своя пришла. И богатырь был, богатырь! Нынче уж
такого редко встретишь... Так вот этот Миша с дружиной прямо в Неву
кинулся, где бродом по грудь, а где вплавь, и давай топором корабли и
ладьи рубить. Три корабля утопил. Сильно похвалил его Александр Ярославич!
Дальше вскользь вспомянул Гаврило Олексич, как увидал он: волокут под
руки шведского королевича по сходням на корабль - и ринулся на коне вслед
за ним. Но опоздал: шведы успели втащить королевича. А когда Олексич