"Алексей Кузьмич Югов. Отважное сердце (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

забредшего путника. А ты на свадебный пир пожаловал. Так войди же в
застолье наше и прими от нас вот эту чашу дружбы и почёта!
Александр поднял серебряный, полный до краёв кубок, отпил от него, по
обычаю, сам и протянул ордынскому царевичу. Затем он сошёл со своего
места, дабы уступить его незваному гостю.
Чаган, как видно, сильно взволнованный словами и поступком Невского,
склонился перед ним в поясном поклоне, приложа руки к груди. Потом он
снова выпрямился, обвёл взором весь пиршественный чертог и ответил
Невскому на своём языке, придавая речи торжественность и высокопарность
(так полагалось по ордынским обычаям беседовать знатным):
- Русские - это народ великий, многочисленный. А ты, Искандер (так
называли Александра татары), и среди такого народа выделяешься изо всех! И
нашему народу известно прозвание твоё: "Тот, кто на Неве победил". Имя
твоё среди четырёх морей уважается. И недаром Батый - да будет имя его
благословенно! - держит тебя возле сердца своего!..
В этот миг княгиня Дубравка решительно и гордо поднялась со своего
трона и покинула свадебное застолье. Тётка её, княгиня Олёна, последовала
за ней. Татарин заметил уход Дубравки и понял, что этим юная княгиня
выразила свой гнев и своё отвращение к нему, к Чагану. У него злобно
сощурились глаза. Но, хитрый и вероломный, он тотчас же подавил свою
ярость.
Однако он с досадою понял, что Невский перехитрил его. Теперь Чаган
был гостем, принявшим приглашение за стол, и уж не мог учинить
кровопролитие: этим бы он осрамил честь своего рода. Невский был тоже
разгневан самовольным уходом Дубравки. Александр знал, что свадьба Андрея
и Дубравки и без того вызвала страшное раздражение в Орде. Он знал, что
едва не разразилось кровавое карательное нашествие.
Александр Ярославич не сомневался, что Чаган послан с дурной целью.
Если бы сейчас вот ему, Александру, не удалось потушить ссору и пролилась
бы кровь, то, быть может, кочевавшие поблизости орды татар уже громили бы
Владимирщину... Уход Дубравки с пира, несомненно, озлобил и оскорбил
Чагана. "Девчонка, строптивица! - думал в негодовании Невский. - Да если
бы ты знала, сколько безвинных жизней может загубить этот дьявол, только
бы дать ему причину! Знала бы ты, какая сатанинская сила повинуется одному
слову этого татарина!.. Нет, сколько разумения моего хватит, не дам я им
снова реки русской крови пролить! А с тобою, великая княгиня Владимирская,
я потолкую ещё..."
Такие мысли пронеслись в голове Александра. Но внешне он был
по-прежнему спокоен и обходился с Чаганом, как гостеприимный хозяин.
Хитрый татарин, оскалив в улыбке зубы, осведомился у Александра, куда
исчезла молодая княгиня и не напугалась ли она его прихода. В ответ
Александр заверил его, что княгиня Аглая Дубравка слабого здоровья; к тому
же она только недавно совершила тяжкий и длинный путь - от Карпат до
Клязьмы. А сейчас она почувствовала-де усталость, и поэтому та, что ей
вместо матери, увела её отдыхать.
Чаган сделал вид, что поверил Невскому. А про себя подумал:
"Нет, правильно говорит Берке, что Батый - старая баба. Он одряхлел и
покинул путь войны, путь, завещанный ему великим дедом. Яса говорит, что
врага лучше всего дорезать. Этот русский князь обошёл Батыя, околдовал! С
таким разве мягко следует обходиться? Это барс, но со всей хитростью