"Борис Юдин. Город, который сошел с ума " - читать интересную книгу автора

Порывшись в шкафу, Васильев одел серый костюм, белую рубашку и красный
в серую полоску галстук. Потом уложил в саквояж литровую бутыль Смирновской
водки, чудом оставшейся в чемодане, велел кошке Милке хорошо себя вести, и
пошел в театр.
- Любите ли вы театр так, как люблю его я? - вопрошал неистовый
Виссарион, обращаясь к читателям "Современника". Не знаю, что ему ответили
его читатели, но если бы он задал бы такой странный вопрос городам, то ответ
был бы короток и ясен:
- А как же! - сказали бы столицы.
Еще бы! Им по статусу положено. В них ведь не только Столы, называемые
министерствами и ведомствами, расположены, но и сотни лиц бьются в уличном
лабиринте, играя свои роли. На то и Столица, чтобы лица эти были покрыты
слоем грима и казались бы красивей, значительней, богаче, удачливей, чем на
самом деле. Москва, она ведь потому Москва, что людей без масок в ней просто
нет. Они в ней не выживают.
Поэтому в Престольной и живут шестьдесят девять театров. А это пусть не
на много, но все же больше, чем в Париже. Санкт - Петербург, находящийся в
постоянной войне с Москвой за возвращение былого столичного статуса,
напрягся и породил на один театр больше, чем в сопернице. Но в этой странной
гонке всех уложил Нью - Йорк, который нагло называет сам себя Столицей мира.
Тридцать восемь Бродвейских и двести иных театров сделали его недосягаемым
для соперников.
Это ж страшно подумать! Сорок тысяч человек в Нью - Йорке не только
называют сами себя артистами, но и состоят в различных актерских профсоюзах.
А ведь могли бы пользу приносить.
Но это в столицах.
А маленькие города театры не любят. Потому что одно от них
беспокойство. Мало ли что?.. И приходится органы всякие специальные
создавать для соответствующего идеологического контроля.
И самое главное в этой нелюбви к театру - это то, что апаратчики, -
лицедеи по натуре и по профессии, - опасаются, что вдруг кто - то сумеет
притвориться лучше, чем они.
Может быть именно поэтому провинциальные города недолюбливают театр. И
это странно, потому что театры обожают свои города и носят их имена с той же
гордостью, как нелюбимая жена носит фамилию мужа. И не только театры, но и
вся, так называемая, творческая интеллигенция, как столичная, так и
провинциальная. Художники переносят родные города на свои холсты, поэты
пишут восторженные стихи, а композиторы не менее восторженную музыку. И
иногда у них это даже получается. Феномен Арбата, который воспел Окуджава -
это уже из области фантастики. Ну, обычная маленькая Московская улочка.
Таких не только в столичных, но и в провинциальных городах пруд пруди. А
вот, смотри ты! Запел под гитару негромко пожилой, скромный человек - и
страна подхватила: "...батяня, комбат! За нами Россия, Москва и Арбат... ".
А не будь Шагала, кто бы в мире, кроме географов, знал, что есть такой город
Витебск?
Да... Что уж говорить?..
Город, как положено, с подозрением относился ко всякой интеллигенции,
не говоря уже о творческой, и театр не любил. Не любил, но терпел. Так
терпит дама прыщик на интимном месте - и беспокойство, и выдавить больно.
Правда, Город несколько раз выдавливал свои театры за свои пределы. Но