"Борис Юдин. Возлюби ближнего " - читать интересную книгу автора

были, а я с батькой жил. Батька мне так и сказал: - Колька! В полицию
пойдешь - прокляну. Батька-то у меня строгий. Ну и вот...
К нам в деревню немец только по весне добрался. Ну, собрали всех. Давай
жидов да комиссаров искать. А на мне гимнастерка была надета. Мамка, правда,
луковой шелухой покрасила, а ума-то не хватило пуговки срезать. Вот один
увидел - хвать. Кричит, что комиссар. Мамка, помню, в ногах валялась,
кричала, что ее вина. Где там. Собрали нас человек пять из деревни и
погнали. Пригнали к оврагу. Поставили. Да и пальнули. Очнулся я ночью.
Смотрю - мать, перемать! Звезды надо мной какие!
- Немцы стреляли? - деловито спросил старшина.
- Какие немцы, Фомич? Немцы о нас не пачкались. Наши и стреляли.
Пульнули и пошли самогон жрать. Мол, с утречка зароют.
Нет, Фомич! Ты слушай! Прибег я домой. То-то маме радости было. И не
поверишь, только царапина на виске. Скользнула, видно, пуля и приглумила
малость. И все.
А через неделю выдали меня соседи. Ну, собрали нас таких в Слободе и
погнали к Суражу. А в конвое знакомый был. Мы как в лесок зашли, так он мне
подмигнул. Я - в кусты. Прибег до хаты батька мне и велел в Красну армию
идти. Я и побег лесами. Через недельку какую пришел. Ну, там, конечно,
особисты, то да се... Полгода мурыжили. А потом в артиллерию записали.
- Значит, говоришь, если бы не пуговицы, на фронт бы не пошел?
- Конечно не пошел бы. Что я там не видел?
- Ну, давай, Коля, за удачу. - Поднял старшина кружку.
Снова звякнула кружечная жесть.
И только дружно хакнули, выдохнув палящий водочный дух, как снаружи
вагончика послышались голоса:
- Нет, Вы только представьте себе, Сергей Петрович! Простой солдат да
еще из похоронной команды везет домой не одежду, не посуду, не материальные,
так сказать, ценности, а цветок. Цветок! Вы только вдумайтесь. Вот он, образ
советского солдата-победителя! Каково? Я обязательно, Сергей Петрович,
писать об этом буду. Да. Тысячу раз прав был Достоевский, утверждая, что
красота спасет мир...
Пока салага-лейтенант распинался, старшина моментально прибрал на столе
и налил в кружки кипятку из чайника.
- Наш с капитаном из ВОХРы идет, - прошептал он Петракову.
- А ну, покажите мне Вашего Мичурина, - пробасил капитан, открывая
дверь и подходя к столу. - Ты что ли Достоевский?
Петраков молчал, стоя навытяжку.
- А это значит и есть тот самый Аленький цветочек? - спросил капитан,
кивнув на, стоящую у окна, Петраковскую чайную розу. - Ну, смотри,
лейтенант. Я тебе фокус-покус покажу. Как в цирке.
Капитан сгреб цветок и вытряс ком земли из котелка на стол. Потом,
недоуменно потыкав пальцем в землю, замысловато выругался и вышел, хлопнув
дверью.
- Ну, ну, - подвел старшина итог. - Похоже, Коля, ты действительно
контуженный на всю голову. Я ведь, грешным делом, тоже думал, что ты в
цветке везешь. А ты... Да...
Пока старшина распинался, дверь снова хлопнула. Это вернулся капитан.
- Ты куда едешь, Тимирязев? - строго спросил он у Петракова.
- Да тут рядом, - засуетился Петраков. - От Суража километров десять по