"Уильям Батлер Йейтс. Тайная роза" - читать интересную книгу автора

Я дам часть бедным, - объявил он и отрезал десятую долю от хлеба и мяса. -
Кто между вами беднейший? - Поднялся великий шум, потому что нищие начали
излагать истории своих бедствий и своего убожества, и желтые их лица
дрожали, как волны озера Гара, когда шторм нагоняет в него воду из болот.

Он послушал и сказал: - Здесь я беднейший, ибо я пересек пустынные пути
и край моря, и всегда мои заношенные разноцветные одежды и запыленные
остроконечные башмаки раздражали меня, потому что сердце мое влеклось к
переполненным городам и роскошным одеяниям. И я был еще более одиноким на
дорогах и у края морей, потому как слышал в сердце шум розового платья той,
что добрей Энгуса Милосердного, и смеется прекраснее, чем сам Конан Храбрый,
и полна мудрости слез более чем белогрудая Дейдре, и любезнее, чем яркая
заря тем, кто таится во тьме. Так что я заслужил свою долю, а поскольку я
уже прощаюсь с миром, остальное я отдаю вам.

Он швырнул хлеб и мясо в толпу нищих, и те дрались до тех пор, пока не
пожрали и крошки. Тем временем монахи прибили скомороха к кресту, и
поставили крест вертикально в яму, и лопатами засыпали ее, и утоптали почву
у подножия. Потом они ушли прочь; но нищие стояли и глазели на крест. Когда
село солнце, ушли и они, потому что воздух был холодным. Едва они стали
удаляться, волки, что выглядывали из кустов, подошли ближе, и хищные птицы
стали снижаться все смелее. - Подождите еще малое время, отверженные, -
воззвал распятый слабым голосом, обращаясь к нищим, - отгоните зверей и птиц
от меня. - Но нищие, разозлившись за то, что он назвал их отверженными,
стали бросать в распятого камни и грязь, а потом ушли окончательно. Тогда
волки сгрудились у подножия креста, а птицы слетели еще ниже. И вот птицы
разом налетели ему на голову и руки и плечи, и стали клевать тело; а волки
начали рвать у него мясо с ног. - Отверженные, - застонал он, - и вы
ополчились против отверженного?

***

Вне Розы

Однажды зимним вечером некий рыцарь, старик в заржавленной кольчуге,
медленно ехал по лесистому южному склону Бен Бальбена, наблюдая, как солнце
погружается в алые облака над морем. Его лошадь устала, словно после долгого
странствия; шлем увенчивала не эмблема какого-нибудь местного лорда или
короля, но маленькая, сделанная из рубинов роза, сверкавшая все более и
более темно-красным светом. Седые кудри ниспадали на плечи, и их беспорядок
еще больше усиливал меланхолическое выражение его лица - лица человека,
который редко спускается в сей мир, и всегда встречает здесь только
трудности; лицо мечтателя из тех, что должны осуществлять свои мечты, и
деятеля из тех, что вынуждены подкреплять мечтой свои деяния.

Поглядев на солнце, он позволил поводьям упасть на спину коня, а сам
простер руки к западу и воскликнул: "О Божественная Роза Интеллектуального
Пламени, дай же наконец узреть отверстыми врата Твоей благости!". Но вдруг
громкий визг послышался из леса, несколькими сотнями ярдов выше по склону, а
за ним раздался топот ног и шум голосов. Всадник остановился и вслушался.