"Фрэнк Йерби. Изгнанник из Спарты [И]" - читать интересную книгу автора

подсказывал Аристону, что кража козленка - всего лишь предлог. На самом
деле его убьют за то, что он спартанец. Ибо он принадлежит к племени
господ, которое, насчитывая от силы тридцать тысяч человек (в том числе
женщин и детей), тем не менее правило - и правило безжалостно! - ста
тридцатью тысячами пери-эков и угрюмыми, сердито огрызавшимися илотами,
которых было вдвое больше периэков.
Ну а если рассуждать конкретнее, то Аристон погибнет из-за своей
неудачи, из-за совершенных промахов. Если бы он не побоялся вторично
пережить унижение порки, то стащил бы козленка у более культурных
равнинных периэков, живших по соседству со спартанским полисом. Они,
конечно, тоже погнались бы за ним, но его жизнь не зависела бы от исхода
погони. Жители равнины не стали бы убивать его (точнее, никогда бы не
осмелились). В худшем случае, не сумей он оторваться от преследователей,
они вошли бы в гимнасий (периэки имели на это право, так как считались
свободнорожденными) и обвинили бы Аристона в присутствии наставника. В
результате педоном вернул бы им козленка, а Аристона стегали бы кнутом до
крови. Так полагалось. Если же Аристону удалось бы скрыться от погони в
лощине, тот же самый педоном поставил бы Аристона на пьедестал и до небес
превозносил бы его отвагу и хитрость. Ибо, как справедливо заметил дядя
Ипполит, не пойман - не вор."Дурак! - мысленно ругал себя Аристон. -
Набитый дурак! Рисковать собственной шкурой из-за любви к тому, кто тебя
презирает?! Лизандр даже не заплачет, узнав, что эти волки разорвали тебя
в клочки. И - можешь не сомневаться! - пальцем не пошевелит, чтобы за тебя
отомстить!"
Аристону не хотелось теперь думать о Лизандре, потому что и эти
воспоминания терзали душу. Однако он ничего не мог с собой поделать. Он
был влюблен в Лизандра с двенадцати лет, с тех пор, как подрос и узнал,
что такое томление плоти и тоска желания. Причем не один Аристон сох по
Лизандру. Тот отличался сказочной красотой, и три четверти мальчиков в
гимнасии были в него влюблены. Слава о прекрасном юноше распространилась и
за пределами гим-насия: всякий раз, когда Лизандр скинув, по спартанскому
обычаю одежду и сверкая своей ослепительной наготой, участвовал в
спортивных состязаниях - метал диск или копье, боролся, дрался на кулаках
или бегал на длинные дистанции, - толпы взрослых мужчин и даже женщин
стекались, чтобы полюбоваться на него. До чего ж омерзительно было
слышать, как плешивые, тощие дядьки рассуждают о своей страсти к мальчику
и умоляют его подарить им всего одну ночь. Особенно противно потому, что
Аристон и сам лелеял подобные мечты.
Он вспомнил, как жаждал смерти, узнав, что Лизандр, в конце концов,
взял себе в любовники взрослого мужчину. Но уже на следующий день - юность
не в силах отказаться от надежды! - Аристон вновь, словно бесхребетный
холуй, словно жалкая собачонка, плелся за прекрасным мальчиком. Из-за этой
безмерной, безнадежной любви он, в сущности, и попал в переплет. Принеси
он жирного козленка в гимнасии к общей трапезе, друзья сочли бы его героем.
Может, и Лизандр соизволил бы тогда взглянуть на него и даже одарил бы
улыбкой. А главное, Аристон стремился избежать новой порки в присутствии
Лизандра, ибо не мог видеть, как это томное, капризное и прелестное лицо
приобретает - что слишком часто случалось в последнее время - равнодушное
или даже насмешливое выражение. Именно поэтому Аристон забрел так далеко в
поисках добычи: он жаждал снискать благосклонность обожаемого красавца. И