"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Падение короля" - читать интересную книгу автора

воротом; тонкие волосы цвета ячменной соломы гладко обрамляли ее лицо. Она
показала Акселю свой перстенек со сверкающим бриллиантом. Перстенек сидел на
коротковатом пухленьком пальчике.
- У нас с тобой похожие руки, - сказал Аксель. И, понизив голос,
спросил:
- Хочешь, я подарю тебе колечко? У меня их много. А, Сигрида? Сигрида
равнодушно перебила его. Он спросил еще раз. Сигрида, не задумываясь,
бросила "нет" и, тряхнув головой, откинула волосы.
- Не "нет", а "да", "да"! - настаивал Аксель, испуганный ее отказом.
Его уста, усердно источавшие потоки красноречия, замерли; он умолк, вперив в
нее долгий, настойчиво молящий взор. И взволнованные вздохи исторглись из
его груди..
Тогда Сигрида кивнула ему, не поднимая глаз. А у него вдруг сделался
понурый вид, он молчал. Но тут Сигрида невзначай засмеялась, и выражение его
лица мгновенно переменилось. Очарованный и плененный, он склонился к ней и с
искренним увлечением стал говорить о своем сокровище. Дескать, все будет у
нее - все ожерелки червонного золота, все переливчатые яхонты, играющие
разноцветными лучами после долгого плена в черных недрах земли. И будут у
нее браслеты тяжелые и цепочки неподдельного чистого золота, что ни в сказке
сказать, ни пером описать! Только пожелай - все будет твое!
- Потанцуем? - предложила Сигрида, засмеявшись. Она встала и облегченно
вздохнула - ей было до смерти скучно от этих сказок.
Обиженный Аксель повел ее танцевать. И все-таки он был совершенно
счастлив, его настроение передалось и Сигриде, и она глядела на него с
влюбленной улыбкой, согретой девическим ласковым выражением. Она танцевала -
такая молоденькая и хрупкая, близкая и в то же время далекая.
Так вот и прошла эта ночь. Едва Сигрида подавала ему надежду, Аксель
впадал в необъяснимое уныние; когда же она, по девичьему обыкновению,
развеивала все его упования, он, страдая, почему-то был счастлив. Тогда она
сменяла гнев на милость и, сжалившись, точно возвращалась из далекого
далека, одаряя его своей близостью. Едва он успевал ощутить как бы сожаление
от одержанной победы, как она принималась смеяться, повергая его в пучину
страдания и восторга. Так прошла эта ночь.
В три часа за Сигридой явился брат вместе с пожилой спутницей, чтобы
увести ее домой. Акселю разрешили ее сопровождать. Снегопад кончился. Над
землею стояла морозная, тихая ночь. Снег блестел, Аксель узнал наконец, где
живет Сигрида. Взволнованный и оживленный, вернулся он в свою комнатенку,
твердо решив, что добьется Сигриды.
Прошло несколько дней. Состоялась помолвка, и Аксель стал женихом
Сигриды. Ее родня согласилась на это не слишком единодушно, не очень-то
поверив поначалу в сокровище, хозяином которого будто бы был Аксель. Но
Аксель хлопал себя по груди, показывал ладанку. Кто, мол, тянул за язык
этого, как его там, Менделя Шпейера, зачем ему было врать? Почему бы
человеку, не знающему отчего имени, не оказаться богатым наследником? Пускай
его происхождение покрыто мраком неизвестности - тем лучше! Вот извлеку,
мол, мое наследство, хотя спешить с этим делом вообще-то некуда, тогда уж
все узнают, кто таков на самом деле Аксель. И он твердо стоял на своем; и
кто, скажите на милость, мог бы долго противиться убеждениям человека,
который настолько был чужд сомнения? И помолвку справили с большой
пышностью.