"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Падение короля" - читать интересную книгу автора

- А тут и береговой ветер поднялся. И ни души вокруг - Йенс Сивертсен,
рыбак-то, жил на отшибе, да и все равно его в тот день не было дома. Ну, что
нам было делать? У нас с перепугу точно язык отнялся, надо звать на помощь,
а мы не можем. Но тут я вижу, что дело плохо, нас относит все дальше и берег
уже далеко, я и давай кричать, пока не выбился из сил, а потом оба начали
плакать и голосить. Лодка раскачивалась и черпала воду, потому что мы от
отчаяния заметались по ней взад и вперед. Просто чудо, что мы тогда не
перевернулись и не свалились в воду, я даже и плавать еще не умел - батюшка
умер, когда я был еще маленький, вот я всему поздно и выучился. Под конец мы
уж устали вопить и биться, как припадочные, - ума-то у обоих не больно много
тогда было, - сели мы каждый на свою скамейку и уж только плакали. Раз или
два, взглянув назад и видя, что земля все дальше исчезает из вида, мы опять
принимались выть в голос, пока не выдохлись до полного изнеможения.
Опасность над нами нависла страшная. Временами мы, кажется, задремывали,
совсем уплакавшись. Одним словом, несет нас и несет все дальше и дальше от
берега. Ну а в конце концов нас прибило на другой стороне возле Саллинга.
Тут Отто Иверсен тяжело перевел дух.
- В тот же день тамошний рыбак перевез нас обратно. А потом прошло еще
четыре года, и тогда мы дали друг другу обещание, что поженимся. Это уж было
весной! Но с тех пор-то мы с ней оба давно уже стали взрослыми.
Он умолк. Они вышли на открытое, освещенное луной место под городской
стеной. Отто Иверсен указал рукой на большой камень:
- Давай сядем и посидим немножко.
Присели. Отто Иверсен еще не до конца выговорился, он задумался.
Миккель не знал, что и сказать, глядя, как Отто Иверсен от смущения ковыряет
пальцем разрез на штанине. "Между ним и мной нет никакой разницы, у нас все
одинаково - что один, то и другой, прости господи!"
- А мне не позволяют на ней жениться, - произнес после долгого молчания
Отто горестным тоном, как бы в упрямой задумчивости. - Матушка уперлась и ни
в какую - дескать, невеста мне не ровня. И не видать мне поместья, если
сделаю по-своему. Тут прошел слух, что король готовится к войне, и я
подумал - ладно, пойду хоть в простые солдаты, какой ни на есть, а все-таки
выход.
Вот Отто Иверсен и высказал то, что можно было сказать словами. А
остальное: безумную тоску по девушке, чье имя он едва решался произнести,
горячку, которая поселилась в его крови, - все это Миккель угадал без слов,
симпатическим сочувствием.
- Кто знает, что уготовано нам Фортуной, - промолвил Отто Иверсен
усталым голосом.
Он сидел понуро, свесив между колен сложенные руки.
- Усадьба у нас старая и запущенная, - продолжал он осевшим голосом. -
Куда ни посмотри - все худо!
Его передернуло, словно от внезапного озноба, и он громко зевнул:
- Пойдем, что ли!
Они встали и пошли. Месяц в небе уже побледнел, недолго оставалось до
восхода солнца. В этот предрассветный час над городом опустилась тонкая
розоватая дымка тумана. Глядя на Отто Иверсена, Миккель понял: тот уже
пожалел, что слишком разоткровенничался. Он поскорее простился, и они
расстались.
Идти Миккелю было некуда. Он улегся спать в своем уголке на кладбище.