"Йоханнес Вильгельм Йенсен. Йомфру ("Химмерландские истории" #3) " - читать интересную книгу автора

земли, которую он годами натаскивал на ногах, сырости и заплесневевших
растений. Из щелей в потолке свисали вниз длинные корни растений, которые
пустили ростки наверху, на крыше.
Окна были затемнены высокой полынью и другими травами, которые росли в
усадьбе. Когда юнкер, или, вернее, совершенно неузнаваемый, обросший
волосами человек, который когда-то был им, увидел людей и услышал, зачем они
явились, он встал и оделся. Он попытался было что-то сказать, но они его не
поняли; он разучился и говорить. Но когда его хотели арестовать, он взял
ружье и стал объясняться с его помощью. Кончилось тем, что им пришлось уйти.
Когда они явились снова с подкреплением, вооруженные, юнкер Матиас исчез.
Его следы отыскались несколько недель спустя, в окрестностях Виборга, где на
открытой проселочной дороге было совершено разбойное нападение. Вскоре он
убил и ограбил какого-то барышника на Коллингской дороге. Это было
последнее, что о нем слышали. Он покинул страну.
Тогда Северный Страннхольм разделили на две большие крестьянские
усадьбы и заброшенные, заросшие земли снова засеяли. Связь между усадьбами,
которые когда-то составляли единое целое, была прервана совершенно. Новые
хозяева Северного Страннхольма никогда и словом не перемолвились с йомфру
Бирте. Она жила одна, и годы ее не пощадили. Пока она была молода, у нее еще
появлялись женихи, но она прогоняла их прочь с насмешками и
издевательствами. Потом ее оставили в покое. Она была нелюдимой, с годами ее
стали называть Йомфру. Без конца рассказывали о ее чудачествах и нелюбви к
людям. Вообще-то, доброй она и в самом деле не была, она не давала своим
людям брать больше того, что им причиталось; она строго следила затем, чтобы
все было сделано как следует. Она жила в усадьбе, в большой горнице и
собрала здесь вокруг себя за долгие годы разных животных: множество мопсов,
которые так разжирели от еды и старости, что лежали на подушках, не подавая
признаков жизни, облысевших канареек на жердочке и попугаев в железной
клетке, целую коллекцию безнадежно глухих кошек. А самым лучшим ее другом
была старая овца, которая расхаживала по горнице и блеяла только тогда,
когда начиналось новое время года или менялась погода. Давным-давно это была
маленькая ярочка, белая, как летнее облачко, и преисполненная такого чувства
собственного превосходства, что подпрыгивала на зеленом газоне, отталкиваясь
всеми своими четырьмя маленькими ножками. Теперь она была слепа и походила
на котомку нищего, набитую шерстью и старыми костями. Под конец овца впала в
детство и ее пришлось кормить из бутылочки. Она так состарилась, что на лбу
у нее начали расти рога, как у барана, и она, стоило ей проголодаться, умела
требовать корм почти человеческим голосом. Никто не должен был подавать
виду, что это овца. Многие задумывались над тем, что Йомфру любой ценой
поддерживала жизнь в бедном животном. Кто его знает, с кем она заключила
союз?! Но когда эта ручная, самая преданная овца наконец сдохла, йомфру
Бирте повторила всю историю сначала и "удочерила" весной новую маленькую
овечку, которая прожила у нее долгие годы, пока тоже не состарилась и не
сдохла.
На кладбище Страннхольма возвышается теперь богатый памятник на могиле
йомфру Бирте Дам. До чего же удивительно видеть такой помпезный монумент в
этом бесплодном краю! Прибрежные дюны, золотистые и серые, тянутся далеко-
далеко, насколько хватает глаз, усеянные белыми как мел камнями,
напоминающими мелкие косточки. Одинокая кладбищенская церковь тоже белая,
как кость. Ее незатейливые башенки обращены в сторону фьорда с отлогим