"Кэтрин Эллиот. Сожаления Рози Медоуз " - читать интересную книгу автора

Повисла мгновенная тишина, потом раздалось хихиканье, потом девчонки
надулись. Я довольно плюхнулась на стул с подушками у окна и наблюдала
оттуда, как Элис утешает и ругает своих питомиц, предлагая батончики-мюсли
вместо шоколадных колечек мол, Зена, королева воинов, ест их регулярно.
Несмотря на протестующие вопли, она крошила мюсли в миски. Я тихонько
гладила кота, который согнал Айво с моих колен, и оглядывала крошечную,
хаотично обставленную кухню с разномастной мебелью из крашеного дерева.
Кухня была похожа на избушку Гензеля и Гретель. Буфеты рассыпались, стоило
лишь до них дотронуться; короткие опоры колченогих столов держались на
подоткнутых газетах; шкафчики не закрывались; все было от разных сервизов, и
ни один предмет первоначально не предназначался для практических кулинарных
целей. Но поскольку почти все поверхности были завалены игрушками, книжками
и старыми журналами, в общем-то было все равно.
Среди развала и беспорядка, на простых беленых стенах, висели картины
Элис уверенные, сильные мазки гуаши храбро сияли на полотнах; решительное
творчество посреди суматохи повседневной семейной жизни. Стол, за которым мы
сидели, лишь наполовину предназначался для пакетов с хлопьями и детской
посуды с Кроликом Питером; другую его половину занимали трафареты, альбомы и
банки из-под варенья, забитые кистями и перьями для каллиграфии. В своей
жизни Элис нашла компромисс. Ей так было удобно, и это сразу бросалось в
глаза. Я знала, что кажущийся беспорядок на самом деле искусно продуман, и,
если понадобится, Элис в мгновение ока отыщет в мусорной куче, нагноившейся
поверх томика А. С. Байатт на столе, хоть тренировочный тапок, хоть ключи от
машины, хоть талон из химчистки. Втайне от всех Элис была очень
организованным человеком. И то, что мы видели, - всего лишь художественно
устроенный, организованный хаос.
Из-за этой полубессознательной обстановки в доме Элис каждый раз, когда
я возвращалась к себе домой, я острее ощущала подавленность. Дом номер 63 по
Меритон-роуд с его традиционно полосатыми обоями и цветочными бордюрами,
ровными рядами серебряных фоторамок, табакерками, с ослепляющей
симметричностью выстроившимися на до блеска отполированных столах, с его
пышными подушками на упругих диванах - такими, что садившийся на них
подскакивал, как горошинка, - после утра, проведенного с Элис, наш дом
казался образцом мещанской напыщенности.
Естественно, Гарри все эго было по вкусу; застывшая, формальная,
устрашающая атмосфера с претензией на великолепие. Со временем я поняла, что
он хотел построить упрощенную версию старинного особняка, но когда огромный
портрет дядюшки Бертрама занял всю стену в гостиной, а подвесной канделябр
низко и угрожающе повис на хрупком потолке столовой, мне это показалось
смешным, а не роскошным. После моего переезда мы горячо спорили из-за
ремонта, и я не могла поверить в происходящее, когда он запретил мне вдоволь
поработать паровым десорбером. Но Гарри был непреклонен. И хотя я пыталась
слегка упростить обстановку, в последнее время мне удавалось лишь тайком
разбрасывать диванные подушки и перемещать табакерки каждый раз, когда я
проходила мимо. И даже эти мелкие акции протеста не проходили незамеченными.
Гарри мигом наводил порядок, мягко укоряя меня: "Вижу, ты не выбросила
вчерашние газеты, Рози; им ни к чему валяться здесь на день дольше, чем
необходимо". Или: "Неужели тебе нравится, когда пальто висит на перилах?"
Или: "Рози, почему твои лучшие туфли валяются у черного хода?"
Они хотят убежать, думала ответить я, но прикусывала язык и покорно