"Емельян Ярмагаев. Возвращающий надежду (историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

прихода, размахивая какой-то бумагой, божился, что вытрясет из Годаров
недоимку, не то сам должен сесть в кутузку. Старуха Годар поносила его
бранью на наваррском наречии, ее старшая дочь выла как волчица, цепляясь за
сундук со своим приданым, солдаты, хохоча и дурачась, выкидывали из него
пестрые тряпки. В стороне, пощипывая усы, стоял офицер-швейцарец.
Сам хозяин дома, Симон Годар, выглядел филином, которого спугнули из
кустов. Лохматый и пучеглазый, он лишь поворачивался во все стороны и
смотрел всем в глаза так, словно допытывался: "Какого вы мнения об этом,
добрые люди?" На губах его дрожала непонятная усмешка.
Мадам некоторое время критически обозревала эту сцену, затем, не
повышая голоса, сказала:
- Разве ты не глава своего дома, Годар, что позволяешь бесчинствовать в
нем посторонним?
Слова ее были услышаны. Все притихли, все повернулись в ее сторону, с
голов полетели шапки. По лицу офицера пробежала гримаса, но он тоже сдернул
с коротким поклоном шляпу. Солдаты-французы застыли в недоумении. Мадам
подошла ближе и сказала им тоном, каким обращаются к приблудной собаке:
- Вон отсюда!
И таково было величие ее голоса, что солдаты повиновались. С глупым
видом они отошли в сторону. Офицер, метнув взгляд направо и налево -
некоторые из деревенских уже наклонялись за камнем, - опять отвесил поклон и
сказал:
- Но... не так поспешно, мадам... это есть наш маленький плачевный
долг...
- Мой кошелек сюда, Рене, - распорядилась мадам. - Сколько Годары
должны?
И восхищенный Бернар увидел: все в почтительном молчании разошлись.
Как, оказывается, легко лишить зло всякой силы!
...А дома мать без дыхания упала на постель. И верная Жанетта, ломая
руки, побежала за кюре. Приступ был долгим и тяжелым.
Бернару потом все мерещилась блуждающая на губах Годара странная
усмешка - усмешка крестьянского отчаяния. Как ни старался, он не мог ее
изгнать.
"Хватит с него таких сцен! - решил Рене. - Мальчику надо побыть в
обществе равных ему сверстников".
И он пригласил погостить соседей-дворян. Сеньоры Оливье привезли не
только свиту слуг, конюхов и ловчих, но и молодых наследников: черноглазую
девчушку и ее трех братьев. Издавна отношения между домами Одиго и Оливье
были натянутыми, и Рене предупредил Бернара:
- Гости - хозяева в замке. Их желания - закон!
Бернар встретил гостей с величайшей учтивостью: подержал стремя у дам,
развел всех по комнатам, потом показал мальчикам Оливье все свои аркебузы и
седла, капканы и сети, всех голубей, собак и лошадей. Гильом, Маркэ и Робер,
крикливые крепыши, стали с хохотом носиться, обстреливая камнями голубей,
прачек, сонный канал; в тихое царство Бернара, казалось, вселилась свора
бесенят. Якоб придумал выстрелить горохом из аркебузы в окно судомойки,
потом все Оливье затеяли игру в "осаду": один взбирался на погреб, другие
яростно сталкивали его оттуда. Бернару, неизмеримо более ловкому и сильному,
эта забава показалась нелепой, он только наблюдал. Когда Маркэ скатился к
его ногам, он поднял и отряхнул мальчика.