"Ю.С.Яралов(сост.). Зодчие Москвы XV - XIX вв.(1981, с илл.) " - читать интересную книгу автора

История этого собора полна неожиданностей и до сих пор остается
неясной. Она сулит современным исследователям возможность новых открытий - и
в отношении стойкости белого камня, из которого сложено здание, и в решении
загадки сюжетов и расположения его резного убранства.
Приземистый, грузный Георгиевский собор тесно связан с творческой
биографией В. Д. Ермолина, и нет ни одного историка русской архитектуры,
который бы так или иначе не сказал об этом, потому что подобные сооружения
того времени во Владимиро-Суздальской Руси резко отличаются своими
пропорциями. Лишь великолепная резьба Георгиевского собора роднит его с
владимирскими соборами.
Первоначальное белокаменное здание собора было возведено в
Юръеве-Польском в 1152 г. и простояло менее ста лет. Летопись упоминает, что
оно было разрушено землетрясением: "В 1230 г. Майя 3 потрясеся земля и
церкви расседоша". "Того лета Святослав (владетель г. Юрьева, сын князя
Всеволода III) разруши церковь в Юрьеве, гоже бо бе обветшала, еже преже
создаед его Юрьи, и созда чгодну вельми резным камнем". Церковь эта была
закончена в 1234 г. и обильно украшена белокаменным узорочьем. Простояла она
237 лет, пока внезапно не обрушилась в 1471 г.
При осмотре стен Георгиевского собора можно и теперь определить границы
этого обрушения: они идут начиная от верхнего, северо-западного угла к
нижней, юго-восточной части диагонально, по наклонной плоскости.
Северная стена собора с аркатурно-колончатьга поясом, примыкающая к ней
часть западной стены в 1471 г. уцелели, но от южной стены остались только
отдельные участки да цоколь. Повеление Ивана III обязывало Ермолина
восстановить собор незамедлительно. Великий князь своей заботой о сохранении
памятников зодчества Владимиро-Суздальской Руси хотел подчеркнуть, что он
имеет право на наследственную власть во всей Руси.
Время было неспокойное: ведь до полного свержения татарского ига
оставалось еще почти десять лет и вдали от Москвы внезапного нападения можно
было ожидать со дня на день.
Опытные мастера и рабочие ермолинской артели были тогда заняты на
московских стройках и реставрации, и не все из них смогли попасть в
Юрьев-Польской. Дорога по тем временам была неблизкой - около 200 километров
до Юрьева от Москвы.
Заготовить новый строительный материал - блоки белого камня - за
короткий срок невозможно: местных залежей известняка нет, а белый камень
доставлялся издалека санным путем (из Мяч-ковских подмосковных карьеров и из
Домодедовских штолен) сначала до реки Клязьмы. Далее путь его лежал к
Владимиру водою, на шитиках. Камень, сгруженный весною из речных судов на
берег, зимой вновь укладывался в сани и 70 километров тянулся по дороге из
Владимира в Юрьев-Польской. О том, что белый камень доставлен сюда из
Мячкова и Домодедова, не сохранилось документальных сведений; однако
обнаруженные в 1950 г. в известняке из кладки собора мелкие раковины морских
беспозвоночных послужили как бы "паспортной фотографией": именно такие
раковины встречаются в камне, добываемом из подмосковных отложений.
Когда не хватает строительного материала, реставратор должен
использовать то, что можно извлечь из руин. А здесь было громадное
количество белокаменных блоков и плит, частью расколотых или со сбитой
резьбой, а частью украшенных искусно рельефами, представлявшими продуманную
композицию. Об этом можно судить по отдельным рельефам на сохранившемся