"Эйми Ямада. Час кошки " - читать интересную книгу автора Меня просто всю затрясло. Боже, как я хочу узнать этого человека! В
моей душе разгоралось острое желание знать про него все. - Не осталось времени! У нас нет времени! - закричала я. - Тише-тише. Успокойся, бэби, - Спун стал медленно поглаживать меня от затылка, "против шерсти", пытаясь успокоить. Его пальцы постукивали по моей голове, словно клавиши механического пианино. Он знал, что от этого я начинаю жмуриться, как кошка. Я испытала смутную ненависть неизвестно к кому и к чему: откуда взялись эти люди, пытающиеся отнять у нас наш маленький рай? И почему? Я не знала. И это было хуже всего. - Я не смогу любить тебя, если тебя здесь не будет!.. Я привыкла купаться в твоей любви, Спун... - Я сказал, что тебе не идет... - Ты о чем? - изумилась я. - Ну, про помаду... Она просто шикарная! С ней ты похожа на настоящую леди. Этот первый в жизни комплимент, который я услышала от Спуна, был такой неуклюжей лестью, что я надулась. - То-то ты прошелся насчет Хэллоуина!.. На шлюху похожа... - Моя госпожа может быть моей шлюхой! Спун поцеловал меня в губы. Я впервые ощутила тепло в его словах. Поцеловав меня раз, Спун уже не мог остановиться. Он осыпал мое лицо поцелуями. Это было как наводнение, сметающее плотину. Не в силах даже дышать, я безвольно обмякла в объятиях Спуна. Лучше бы он повалил меня на пол и бестолково оттрахал, и я впала бы в беспамятство. Но он этого не сделал. Он крепко стиснул меня и закрыл глаза. Его руки обвились вокруг моей аромат одеколона, доводивший меня до безумия. Это был одеколон "Брут". В самом деле, в нем было что-то брутальное, звериное. И сам Спун был диким зверем, обитающим в моем теле... Но сейчас он уйдет. Вот сейчас. Сейчас... Мой разум отказывался принять это. Кто-то без моего разрешения выкручивал плотно загнанный винт из моего сердца. - DON'T. HE НАДО. - Что - НЕ НАДО? В моем мозгу всплыла смутно знакомая формула. 2sweet + 2be = 4gotten Too sweet to be forgotten[8] - Спун, это слишком сладко, чтобы забыть... - У меня нелады с арифметикой. Естественно, я это знала. Но Спун сам написал эту формулу на моем сердце, как на малюсенькой грифельной доске. Может, то была просто шалость проказливого ребенка?... Я глубоко вздохнула. Как по команде, Спун выпустил меня из объятий. И тут я вдруг поняла, что все кончено. Я, не отрываясь, смотрела на Спуна. На его лице было привычное выражение избалованного мальчишки, с капризно оттопыренной нижней губой. Но он плакал - все с тем же выражением на лице. |
|
|