"Павел Владимирович Яковенко. Первомайский" - читать интересную книгу автора

взмокли как папы Карло, но прониклись духом ответственности и помалкивали.
Остальной день прошел в скучной стрельбе, похоже, что основные события
разворачивались с другой стороны поселка. Борьба затягивалась. А солдаты
были довольны: никто не хотел возвращаться в часть - здесь им было лучше.
Морально, наверное. Вот только неподходящая одежда допекала: шинель шинелью,
а от бушлата бы никто не отказался. Но, к счастью, бригада не успела хотя бы
завшиветь, так что эта неизбежная примета войны личный состав пока не
изводило.
А вот Витя, наоборот, хотел домой - в место расположения. Он уже давно
не мылся, чесалось везде, провоняло все, но главное - колени. Они не только
не заживали, но болели все больше и сильнее. Сидеть положительно становилось
невыносимо. Лейтенант чувствовал, что он уже на пределе. Витя часами ходил
взад-вперед по позиции: сидеть не мог, лежать - негде. Вот и наматывал
километры. "Скорей бы все кончилось, да я подлечусь!" - мечтать теперь он
мог только об этом.
И когда Радуев ухитрился прорваться из окружения и уйти в Чечню, то
наряду с закономерным расстройством, Поддубный испытал и некоторое
облегчение: "Все закончилось".
Солдаты побежали в поле собирать парашюты от осветительных мин.
Контрактники быстро последовали их примеру. А Ахмед ездил даже в
Первомайский. Если бы Витя знал заранее, он обязательно попросил бы поискать
шанцевый инструмент. Лопаты, крути не крути, исчезли, а отвечать кто за них
будет? Новенькая, месяц назад сделанная, учебно-материальная база батареи
под воздействием катаклизмов похода была безнадежно испорчена. От перспектив
по ее восстановлению у несчастного лейтенанта волосы становились дыбом.
Бойцы загрузили полный "Урал" пустыми гильзами. И вот тут появились
слухи, что никуда они не вернутся, раз уж удалось бригаду ввести в бой, а
отправятся к Новогрозненскому, догонять Радуева. От таких речей у Вити
дыхание перехватывало. Он уже ни о чем другом не мог думать, как только о
своих коленях и теплой квартире. И вот 19 января батарея свернулась и
куда-то отправилась. А вот куда?
Ехали не долго - до батареи 1-го дивизиона, где Витя с большим
удовольствием встретил Славика. Тот был полон впечатлений:
- Витя! Ну ты как, жив? Я тут бился, как "зеленый берет"! Жариков
замучил меня ночными дежурствами. Я сплю в "Шишиге" - как обычно. А ему не
спится. Он меня не нашел на позиции, и ведь не поленился, пролез по всей
технике, выволок меня и приказал водителю замкнуть двери и мне не открывать!
Я всю ночь бегал как бобик! Замерз как собака. Сел на ящик, приснул, зад
себе отморозил! Я потом на Жарикова в суд подам! Он у меня попрыгает, в
суде-то!
Славкин монолог прервал сам, не раз недобрым словом упомянутый,
Жариков:
- Эй, Клюшкин, ко мне!
Слава, уже на полусогнутых, шепнул Вите на ухо:
- Прости, друг. Ко мне тут Чилентано зашел... - и ускакал на своих
ходулях к комдиву.
Тот ткнул Клюшкина носом в ПУО и тот начал виновато бормотать
что-то... - от Вити не слышно было.
Неожиданно к Поддубному подошел Серега Бочкарев, Славкин сослуживец.
Парень он был простой, из деревенских, но держался всегда уверенно, никакими