"Елена Яковлева. Милое чудовище" - читать интересную книгу автора

детективной литературе, сколько она помнила, корни всех преступлений
искали в прошлом. А кто может лучше знать прошлое мертвой манекенщицы, чем
ее бабка?
Муре повезло: электричка на Озерск уже стояла у платформы. Она купила
билет, газету, чтобы скоротать время в дороге, а также - уже в последний
момент - бублик, щедро усыпанный маком. Все-таки Мура ничего не ела с
самого утра, впрочем, ее это мало беспокоило, поскольку увлекшись
чем-нибудь, она всегда забывала о таких пустяках, как хлеб насущный.
Обычное дело для творческой натуры.
По прибытии на место назначения Мура вступила в общение с аборигенами
и очень скоро узнала, где ей следует искать бабку манекенщицы. Уселась в
автобус и отправилась искать прошлое убитой красавицы, причем, как ей
представлялось, непременно темное.

***

В интернате для престарелых и инвалидов Муру ждало страшное
разочарование. Нет, искомая старушенция там наличествовала, и
администрация богоугодного заведения не чинила никаких препятствий
самодеятельной следопытке. Беда была в другом: Ефросинья Степановна
Калачева, та самая бабка Лики Столетовой, ничего не могла рассказать ни
Муре, ни кому-нибудь еще.
- Рассеянный склероз, - со вздохом пояснила такое ее состояние
пожилая нянечка, протиравшая тряпкой окна.
От нее же Мура узнала, что несколько дней назад бабку уже посещал
товарищ с удостоверением сотрудника МВД и тоже отправился восвояси
несолоно хлебавши.
- И давно она такая? - поинтересовалась Мура, косясь на бабулю в
белом платочке, дремлющую на скамейке в лучах теплого майского солнышка.
- Давно... Уже года три не в памяти. Да ее внучка сразу спровадила к
нам, как только она перестала себя обихаживать. А у нее, у Степановны,
жисть была чижелая, так что не удивительно...
- А вы знали ее раньше? - наконец спохватилась Мура.
- А как же, - поведала словоохотливая нянечка, - мы же вместе на
фабрике работали, только она на пенсию раньше пошла. Ох и жисть у нее
была, ох и жисть... Сама дочку без мужа вырастила - ну, не сложилось у нее
там чего-то, - а та дочка тоже дитя нагуляла, да на бабку и бросила.
Уехала кудысь на Севера, да там гдей-то и пропала, с тех пор от нее ни
слуху ни духу. Внучку Степановна выходила, вынянчила, а она тоже в Москву
завеялась, и, говорят, убили ее там... А я вот, как вышла на пенсию, все
тут, с тряпкой... У меня тоже дочка больная и внуков трое, - закончила она
свой рассказ краткой автобиографической справкой.
- А внучка что же, не навещала ее? - Мура торопилась разузнать
побольше, пока нянька не проявила бдительность и не поинтересовалась
Муриной личностью. С какой это, собственно, стати она здесь расхаживает и
задает свои подозрительные вопросы?
Однако нянечка оказалась патологически доверчивой и не собиралась
проявлять бдительность, а напротив, охотно отвечала:
- Анжелка-то? Да ни разу! Как привезла сюда, так и забыла. Вот она,
благодарность. Какая дочка, такая и внучка. Чем она там в Москве