"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

котором перевозили зэков, затонул. Больше я никогда ничего не слышал о Мише
Медведе.
Дни шли своим чередом. К нам пришел громадный этап: чеченцы, ингуши,
тавлинцы. Этап был очень "богатым" - у прибывших были громадные запасы
продуктов: сушеная баранина, сало, сушеные фрукты - и наши мальчики на
протяжении двух недель потрошили мешки прибывших. Наш барак пировал.
Начиная с апреля месяца, после появившегося в газете опровержения ТАСС
по поводу переброски войск СССР с востока на запад, в нашем лагере все время
шли разговоры о надвигающейся войне. И после известного опровержения ТАСС от
14 июня, Готлиб Эдуардович Курц, немец учитель, работавший десятником, не
имея никаких дополнительных сведений, сказал, что война начнется в течение
недели.
22 июня никого не вывели на работу. К вечеру в лагерь начали
просачиваться слухи, что началась война. 23 июня начали вызывать по баракам
на этап. В основном вызывали 58-ую статью; тщательно обыскав, выгоняли за
вахту, где стояло множество конвоиров, собаководов с собаками. Громадный
этап построили в колонну по семь человек и, под лай собак, погнали по дороге
по направлению в лес. Через километров восемь, в лесу, мы увидели зону -
лесной лагпункт Малая Косалманка, пустовавший уже в течение года. Перед
запуском в зону начальник произнес перед нами речь:
"В связи с тем, что на Советский Союз напали фашистские захватчики,
объявляю вам новые правила режима: в зоне больше двоих не собираться, за
нарушение - карцер; отказ от работы, равно и побег, будут квалифицироваться
по ст. 58-14 (контрреволюционный саботаж), виновные будут расстреливаться.
Максимальная пайка при выработке нормы на 110 % - 675 грамм хлеба, при
выработке на 100 % - 525, штрафная пайка - 275 грамм".
Последним заявлением была нарушена старая лагерная пословица: "Дальше
солнца не загонят, меньше триста не дадут".
Проведя вторичный обыск, нас запустили в зону, распределили по баракам.
Постельных принадлежностей не завезли, поэтому приходилось спать на голых
нарах. Первые два дня нам не давали обеда; мы решили, что не успели завезти
продукты. Но в течение полутора месяцев лагерь жил на одном хлебе.
Выработки леса в окрестностях лагпункта были закончены давно, и бригады
водили на работу за десять километров. Отсутствие горячей пищи, пониженная
норма хлеба, десятикилометровые походы на работу, одиннадцатичасовый рабочий
день (причем время на дорогу не входило в рабочее) - все это привело к тому,
что за два месяца войны зэки превратились в доходяг. Все зэки, осужденные по
58-ой статье, были сняты с привилегированных должностей: бухгалтеров,
кладовщиков, врачей и т. д. Сергей Федорович теперь тоже работал в лесу.
В начале августа наш цех опять перебросили на другой лагпункт - Большая
Косалманка, который находился вблизи железной дороги. Рядом была женская
зона и громадная биржа, на которой работали женщины и мужчины. На работу
приходилось проделывать путь в 5-7 километров. Попав в подростковую бригаду,
я стал ходить на биржу. В это время соседний колхоз выпускал туда пастись
стада коз и баранов. Мы решили подкормиться: вылавливали какое-нибудь
животное, расправлялись с ним и варили в ведре мясо. Добыча делилась
поровну. Так мы от нестерпимого голода грабили колхозный скот.
Недосчитавшись около 70 коз и баранов, колхоз перестал выпускать скот на
биржу.
Наступила осень. Срочно началась выборочная рубка леса. Выбирали, в