"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

выпрыгнул из окна гримерной на первом этаже и во весь дух помчался к речке.
На берегу я увидел лодку, сел в нее и переправился на другой берег. По
рассказам Маруси я знал, что на том берегу находится заброшенная ветряная
мельница. Мне пришлось продираться через кустарники часа три. Наконец, я
выбрался на большую поляну. Вот и мельница.
Убежал я в одной гимнастерке, всю ночь дрожал от холода, не заснул ни
на минуту. Начало светать, я думал, ждать ли мне Марусю (я успел
предупредить Мишку Медведя, что буду ждать ее на мельнице) или идти дальше,
но я не знал окрестности, зато точно знал, что вокруг находится много
лагерей. Так что я мог попасть из одного лагеря в другой. Я стал думать, в
какой стороне находится железная дорога. Пока я размышлял, наступило утро.
Вдруг из рощицы показалась Маруся. Я побежал ей навстречу и накинулся на нее
с расспросами. Она с грустью рассказала, что как только выяснилось, что я
сбежал, всех участников самодеятельности погнали в колонию, и вся охрана
брошена в погоню. Разъяренный Карташов созвонился с начальником Управления
Севураллага, которое находилось в Верхотурье. Лагерные охранники тоже
отправились на поиски. Маруся принесла мне теплую одежду, еду, объяснила,
как пробираться к Ирбитскому тракту, где можно сесть на попутный грузовик и
доехать до Ирбитской железной дороги. Заходить в селения она мне не
рекомендовала, потому что в районах, где были лагеря, население охотно
выдавало беглецов, получая за это вознаграждение. Она сказала, что меня ищут
в районе железной дороги. Мы поцеловались и расстались.
Шел я лесом, было очень сыро, спасло меня то, что на ногах были хорошие
вольные сапоги. Почти не останавливаясь, шел я часов восемь. Ноги изнывали
от усталости. Только один раз мне пришлось обогнуть по лесу какой-то
поселок. Тракта все не было и не было. Напившись болотной водички и немного
отдохнув, я двинулся дальше. К вечеру я вышел на какую-то просеку, по
которой шла дорога. Как я потом выяснил, это и был Ирбитский тракт. Движения
по тракту не было. Дорога была плохая. Через некоторое время я услышал шум
мотора: сзади меня догоняла машина. Я сразу же вошел в лес; голосовать30 я
боялся, зная нравы местных жителей. Проехал грузовик, и опять все стихло. Я
уже начал проклинать мою судьбу, видя безвыходность моего положения: вторые
сутки без сна, очень устал, а до Ирбита километров двести. Пройдя еще часок,
я увидел впереди слегка мерцающие огни поселка, а в стороне несколько стогов
сена. Я обрадовался, подошел к одному из стогов, разворошил его сбоку,
забрался туда и прикрылся сеном. Уснул я как мертвый.
Когда я проснулся, уже был день - солнце ярко светило. Я выполз из
стога и начал отряхиваться. Повернулся в сторону дороги и увидел трех
мужчин, подходивших ко мне. У одного из них на поводке собака. Собака
задыхалась, натягивала ошейник, рвалась ко мне, но собаковод ее не спустил.
(Впоследствии мне приходилось слышать, как во время преследования беглецов
спускали собак, и они терзали свою добычу). Я узнал старшего воспитателя
своей колонии - Дмитрия Ивановича. Собаковод остановился, двое подошли. Один
из лагерной охраны хотел меня ударить, но Дмитрий Иванович не разрешил.
"Всякие сволочи бегают, - бормотал лагерный охранник, - а ты за ними денно и
нощно по болотам шныряй. Был бы наш, живым бы не привели". Дмитрий Иванович
сказал: "Ну и далеко же ты ушел. Пошли".
В трех километрах от этого места нас ждала грузовая машина. Меня
посадили в кузов, мы стали кого-то ждать. Лагерный конвоир три раза
выстрелил в воздух. Часа через полтора к машине возвратились еще две группы