"Мирослав П.Яблонский. Исповедь мастера адских мук" - читать интересную книгу автора

уверен!) совершенно астрономических цен. Он мои картины ему известными
способами получит дешевле, потому что "раньше", так рано, что его соперники
ничего про них и про меня самого не будут знать.
Наконец-то ушел проклятый ван Лийнен, а я остался в мастерской своей
до утра, едва-едва в чувствах и сознании пребывая. Супруга моя, Алейт, не
беспокоилась моим отсутствием, так как уже не раз случалось мне оставаться
там на ночь и зарисовывать новые свои идеи. Пилюли "ван Лийнена" я спрятал
подальше, не имея смелости воспользоваться ими, и решив вообще не принимать
их в ближайшее время, тем более, что в последующие годы работы мои были
совершенно иными, чем сам я намечал. Не могу сказать, чтобы время от
времени во мне не пробуждалось желание воспользоваться лесде, но я
быстренько подавлял его в себе, чаще всего, опасаясь последствий. В эти
годы, то есть, от Рождества Христова 1491 и 92-ом я со всем тщанием работал
над картиной, которая должна была повиснуть в доме нашего Братства
Наисвятейшей Девы Марии, и содержащей имена всех живых и покойных
собратьев. Труд сей был весьма огромен, и братство заплатило мне
соответственно моему усердию и старанию. Узнал я, что некий Христофор
Колумб, еврей из Генуи, открыл новый путь в Индию, плывя все время на
запад, после чего вернулся с множеством товаров и смуглокожими людьми. С
востока же пришло вот какое известие: Максимилиан I сделался императором
Священной Римской Империи Немецкого Народа, и вместе с собратьями мы
размышляли над тем, какое значение имеет это для несчастных Нидерландов.
То, что лучше не будет, в этом никаких сомнений не было.
Время шло. Постепенно "ван Лийнен" в памяти моей затирался, и только
иногда, если у меня что-нибудь терялось, и я усиленно разыскивал краски или
там кисть, то в самых неожиданных местах натыкался я на его пилюли, но тут
же засовывал их в другое место, чтобы глаза мои их и не видали. Настоящий
ван Лийнен, которого я временами встречал в городе или заседаниях братства
никаких знаков мне не подавал, да и доступа ко мне не имел. Сам же я не раз
испытывал и заводил с ним разговоры, подмигиванием своим давая понять, что
мои слова следует двояко понимать, только этот осел спросил, не попало ли
мне чего в глаз, чешуйка краски, к примеру, что я все время подмигиваю и
подмигиваю? На это ответил я ему, что свет у меня в мастерской слабый, как
всегда осенью бывает, так что, видать, глаза я и натрудил. И когда уже
казалось мне, что дело пилюль совершенно захоронено, хотя и продолжал я
мечтать о вековечной славе, что мне тот второй ван Лийнен и обещал,
случилось так, что в 'с-Хертогенбосх прибыл сам регент Нидерландов, принц
Филипп Красивый, чтобы принять участие в церемонии крещения иудея Якоба де
Альмаенгина, о котором по-разному говорили. Был это не слишком-то почтенный
человек, поговаривали, что он мог даже быть великим магистром еретической
секты Братьев Вольного Духа, проповедующей адамитизм и непристойные
эксцессы. Что-то в этом было, ибо в какое-то время по крещению, что,
видать, нужно было ему для каких-то тайных или же политических мотивов, он
вновь перешел в иудаизм. Я бы и не упоминал об этой весьма подозрительной
персоне, если бы не письмецо, полученное мною как раз от этого Якоба де
Альмаенгина. Я был весьма удивлен, поскольку никогда с ним никаких
отношений не имел, хотя, как художник, пользующийся определенной славой,
ему быть известным и мог. Еще более взбаламутило меня содержание этого
письма, тесно связанное с разговором между мною и фальшивым ван Лийненом,
происшедшим несколько лет назад. Якоб де Альмаенгиен писал, чтобы я