"Крис Картер. Сотворение мира ("X-Files Секретные материалы" #416-f) " - читать интересную книгу автора

четырнадцатилетний мальчик и побежит на автобусную остановку. В автобусе он
встретится с другим мальчиком, младше его на восемь месяцев. По дороге в
школу они встречались в автобусе и раньше, но сегодня познакомятся, и
выяснится, что оба страстно любят музыку. Il n'y a que deux especes de
musique, la bonne et la mauvaise [Есть только два рода музыки: хорошая и
дурная (франц.). Фраза приписывается итальянскому композитору Дж. Россини].
Зовут мальчика, который сейчас предстанет вашему взору, Джеймс Пол
Маккартни. Если сломать ему пальцы, выбить зубы или, не приведи Господь,
нанести повреждения, несовместимые с жизнью, мир вокруг этих стен чуть-чуть
изменится. Когда вы выйдете отсюда, все будет выглядеть по-прежнему, только
не будет музыки "Битлз" как понятия. Только вы будете помнить их песни -
если знаете их сейчас, конечно. "When I find myself in times of trouble
mother Mary comes to me speaking words of wisdom, let it be" [Первые строчки
песни группы "Битлз" "Let It Be", 1970 год.]. Есть среди вас желающие
чуть-чуть изменить мир?
Вопрос был отнюдь не риторическим - безымянный конферансье-лектор ждал
ответа, глядя в зал с вежливой и чуть ироничной улыбкой. Вернее, как
мгновенье спустя понял Молдер, этот странный человек ждал, что ответа не
последует, - вопрос был с подвохом. Собравшимся ничтоже сумняшеся предложили
изменить прошлое. Зачем? И у кого достанет дури принять предложение?
Один нашелся. Воздвигся в третьем ряду и переступил с ноги на ногу. Его
движения сопровождались немелодичным звоном - будто слон ворочался в
посудной лавке. Воздвигшийся, похоже, был скандинавом - еудя по
баскетбольному росту и нечесаной копне белобрысых волос. И еще он был
металлистом. Вот это уже практически наверняка - а кто еще по местной-то
жаре станет щеголять в кожаной куртке системы "косуха", обвешанный с головы
до ног цепями и прочими причиндалами? Исходя из столь тщательно соблюдаемого
имиджа, логично было бы предположить, что где-нибудь в кустах у подножия
горы спрятан навороченный "Харлей", содержащийся в неизмеримо большей
чистоте, чем его хозяин.
- Извините, - произнес скандинав, и по всему было видно, что это слово
не входит в его активный -лексикон. - А что будет, если его того...
похитить? Притащить сюда?
- Согласен, это наиболее гуманный вид изменения реальности, хотя и
absurdum in adjecto [Полная нелепость (лат.)] - все с той же ироничной
улыбкой пояснил конферансье. - Что ж, там, в девятьсот пятьдесят первом году
посчитают, что ребенок пропал без вести, а из этого храма выйдет одаренный
юноша. Только не факт, что в изменившихся для него обстоятельствах он сможет
сочинить именно те мелодии, которые написал, находясь, так сказать, в родной
среде обитания, Ach mein lieber Augustin, Alles ist weg! [Ах, мой милый
Августин, все проходит! (нем.). Начальные слова популярного в XIX веке
романса, послужившего текстом к известному вальсу. Как правило,
воспринимается образцом мещанской пошлости].
- О'кей. Я иду, - решительно сказал металлюга и повел широкими плечами.
- Поторопитесь, - посоветовал конферансье, - до выхода мальчика из дома
осталось меньше трех минут. Adhuc sub judice lis est [Дело еще у судьи
(лат.). То есть вопрос еще не решен. Цитата из труда Горация "Наука
поэзии"].
- Тебе не кажется, - прошептал Заборин на ухо Молдеру, - что все это
здорово смахивает на представление театра абсурда? Ионеско [Ионеско