"Рут Уинд. Музыка ночи " - читать интересную книгу автора

чем занимаешься, а сама все это время делаешь нечто совершенно другое".
Два года назад у бабушки Элли, ее единственной родственницы, случился
сердечный приступ. После этого она, казалось, полностью поправилась - каждое
утро проходила по четыре мили, следила за калориями и сама себя обслуживала.
Но Элли была вынуждена смириться с фактом, что бабушке уже за восемьдесят.
Она не вечная. А потом Элли останется совсем одна - если не отыщет своего
отца.
Такое внезапное направление поисков ее немного смущало. Она едва могла
признаться самой себе, что приехала сюда для того, чтобы найти его. И как-то
получалось, что она достойна жалости только потому, что хочет его отыскать.
Ее мать, в конце концов, никогда не была образцом добродетели. Она ни словом
не обмолвилась бабушке, кто является отцом ее ребенка. Может, она сама этого
не знала, а может, у нее были веские причины, чтобы этр скрывать. Вдобавок
ко всему Элли испытывала неудобство от того, что придется заниматься
поисками мужчины, который, вероятно, уже обзавелся домом и семьей и даже не
вспомнит о дикой девчонке-хиппи, которую занесло в Пайн-Бенд в 1968 году.
Но в последнее время Элли, погружаясь в жизнь людей, о которых писала,
иногда ловила себя на том, что начинала размышлять о подробностях жизни
собственного отца. Гадала, кто он, о чем мечтает, как смеется. Биографии
начинаются с родителей. Кем были ее родители? Любили они друг друга? Или
оказались всего-навсего двумя заблудшими душами, повстречавшими друг друга в
темноте? Мейбл и мама Элли. Потерянные женщины. Элли посмотрела в сторону
города, которого не было видно. Где-то там находятся ответы на все ее
вопросы. История Мейбл начиналась там.
В отличие от других ее расследований это было гораздо сложнее. У нее не
имелось ни имени, ни даже фотографии, только открытки, которые мама посылала
бабушке летом 1968 года, все с почтовым штемпелем Пайн-Бенда. Не много для
начала.

***

Блю искупался и сделал несколько сандвичей с жареным мясом, но его все
еще одолевало беспокойство - тело ощущало усталость после длинного дня, а
разум метался, перескакивая с одной мысли на другую. С той половины дома,
где жила тетя Лэни, доносился легкомысленный смех из какой-то телевизионной
комедии.
Он вымыл тарелки и поставил их в сушилку, потом посмотрел в окно на
маленький домик под высокими, стройными соснами. Там горел свет, и он
подумал, чем же сейчас занимается девушка, какую музыку она слушает?
Он вспомнил эту странную коллекцию дисков. Его опыт отношений с
женщинами подсказывал ему: в том, что касается музыки, все они делятся на
две категории. Были любительницы жвачки, которые так никогда и не вырастали
из стиля, полюбившегося им в старших классах. Радио у них всегда было
настроено на волну кантри, чего-нибудь старомодного или в лучшем случае
рока. И были серьезные дамы. Эти предпочитали классику или кельтские
баллады, может быть, немного "новой волны", но ни в коем случае никаких
плебейских, по их мнению, направлений типа кантри или южного рока. Коллекция
Элли напоминала его собственную. Всего понемногу. Он не знал, почему его это
так задело, но, заглядывая в ее сумку, он словно получил предупреждение.
Блю отвернулся от окна и, твердо решив удержаться от соблазна провести