"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

переговоров не будет.
Шелленбергу все же удалось уговорить Гиммлера собственноручно написать
записку Бернадотту, которую он, Шелленберг, должен был лично вручить графу.
Позже шведское правительство через зарубежное агентство печати устроило
утечку информации, и о содержании записки, о мирных инициативах узнала
мировая общественность. Шелленберг оказался в трудном положении. Гиммлер
вновь попытался сделать козлом отпущения другого, а сам при этом остался в
тени. Если бы переговоры между Бернадоттом и Шелленбергом увенчались
успехом, Гиммлеру досталась бы честь миротворца. Если бы они, напротив,
провалились, Шелленберга ожидало наказание, не исключено, что Гиммлер мог бы
его ликвидировать. Старые методы! На сей раз, однако, все обернулось против
самого Гиммлера.
Перед тем как передать записку шведам, Шелленберг выспрашивал меня,
одобряют ли созвездия такое мероприятие, должен ли он продолжать переговоры
и существует ли опасность, что Гиммлер пристрелит его. Гороскоп Шелленберга
я изучил до мельчайших деталей. В той точке Шелленбергу смерть не грозила, и
я с чистой совестью посоветовал ему продолжить контакты со шведами. Чуть
позже для него должна была наступить удачная полоса, а это означало, что
пересуды зарубежной прессы ему не принесут вреда, хотя Гиммлер и попытается
его обвинить в превышении полномочий на переговорах.
Мне было велено явиться в Любек 28 апреля 1945 года. На малиновом
"мерседесе" за мною приехали солдаты СС и персональный шофер Шелленберга по
фамилии Бухвальд. Поездка в Любек была равнозначна поездке на фронт. Дороги
запружены обгорелыми машинами, подбитыми с самолетов. Те, кому удалось из
них выбраться, лежали на обочинах или еле передвигали ноги.
За вокзалом Аренсбурга на пути в Олдеслоэ с рельсов сошел состав. Вдоль
полотна железной дороги в беспорядке были разбросаны покореженные вагоны,
машины, погнутые рельсы, железо. Кошмарный этот пейзаж был озарен ласковым
весенним солнцем.
В Любек мы приехали под вечер. Бухвальд доставил меня в "Данцигер хоф
отель", отведенный Отделу VI и штабу Шелленберга. Там я встретил Франца
Геринга, адъютанта Шелленберга. Волнуясь, он рассказал мне о разрушенных по
соседству кварталах при последнем налете английских ВВС. От него же я узнал
о разбитых грузовиках из шведкой автоколонны.
Шелленберг появился через несколько часов. "Постарайтесь сделать так,
чтобы Гиммлер отправил меня в Стокгольм. Все гороскопы при вас?" Такими
словами Шелленберг приветствовал меня. Вид у него был измученный; он дрожал,
пожимал мне руку и улыбался, чтобы скрыть страх. Мы сели в плетеные кресла с
замусоленными подушками и торчащими прутьями; при каждом движении кресла
скрипели. Комната была гнусная, грязная, тускло освещенная. Зловещая
обстановка усугубляла надвигающуюся беду.
Шелленберг был совершенно сломлен, и я узнал, что идея вызвать меня в
Любек принадлежала не Гиммлеру, а ему. Никто из сотрудников Отдела VI не
знал об угнетавших их шефа проблемах. Это я понял после разговора с
адъютантом Шелленберга, Францем Герингом, и другими людьми его штаба. По
всем углам в спешке шли сборы к отъезду, туда-сюда сновали адъютанты,
ординарцы, а Шелленберг рассказывал мне о своих невзгодах: "Западные державы
по-прежнему отказываются вести переговоры с Гиммлером, а прекращение военных
действий на основе безоговорочной капитуляции для вермахта неприемлемо. Что
теперь будет? Общественность за рубежом через агентство Рейтер узнала о