"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

Вюстрове и потому просил меня ответить на некоторые интересующие Гиммлера
вопросы. Помимо астрологических характеристик Бормана, Зейс-Инквадта,
Крозига и Шернера Гиммлеру хотелось узнать вероятную дату смерти Гитлера
(для него это было крайне важно); выяснить, удастся ли ему, Гиммлеру,
договориться о перемирии; окажется ли Гарцвальд в зоне военных действий и,
если да, не по причине ли близости склада боеприпасов; не следует ли ему
заблаговременно вывезти людей из поместья; и еще его интересовали
астрологические портреты генерала СС Эриха фон Бах-Залевски, фон
Альвенслебена, Вальтенхорста, профессора Курта Бломе и Бальдера фон Шираха.
Закончив разговор, мы с Шелленбергом спустились в кабинет, где застали
Керстена в крайнем возбуждении.
Накануне доктор Брандт был извещен, что переговоры с Мазуром состоятся
20 апреля, однако никаких дальнейших известий не поступало, и мы не знали,
приедет ли Гиммлер вообще. Керстен пришел в ярость, когда Шелленберг
вскользь обронил замечание, что переговоры, возможно, уже ведутся в
Бернадоттом. "Какой же я дурак, - воскликнул в сердцах Керстен. - Я, который
устроил встречу Бернадотта и Гиммлера, вынужден торчать здесь и выжидать!"
Мазар сидел в стороне и помалкивал. Атмосфера была напряженная, и я ушел к
себе, чтобы продолжить работу.
Гиммлер приехал 21 апреля около двух часов утра. Сначала он переговорил
с Керстеном. Гиммлер хотел знать, пропустят ли шведы через свою территорию
немецкие войска из Норвегии. Этот вопрос обсуждался уже не первую неделю.
Керстен должен был все это выяснить в Стокгольме, а также, используя свои
связи, повлиять в нужном направлении на Гюнтера, шведского министра
иностранных дел. Но Гюнтер ответил отказом. Шведское правительство
соглашалось интернировать размещенные в Норвегии немецкие войска, но
отказывало им в праве транзита. Гиммлер и тут оказался в проигрыше, ибо
только Гитлер мог отдать приказ войскам сложить оружие.
Военные эксперты сошлись на том, что все войска, без которых можно было
обойтись в Норвегии, Дании и Голландии, следует как можно скорей вывести и
отправить на Восточный фронт. Однако гениальный стратег Адольф Гитлер на
этот счет имел особое мнение. Его приказы гласили: стоять до конца, не
уступать врагу ни пяди земли!
Как выяснилось, Керстен не смог связаться с Эйзенхауэром и организовать
мирные переговоры Гиммлера с западными союзниками. Гиммлер все еще верил,
что Германия и западные союзники должны и могут объединиться, чтобы вместе
продолжить борьбу с большевизмом. Тем утром Керстен заявил: "Эта война в той
же мере их, как и наша". Но отношения между Керстеном и Бернадоттом были
натянутые, а Бернадотт был единственным человеком в Швеции, который при
желании смог бы стать связующим звеном с союзниками. Керстен объяснял это
Гиммлеру, и тот слушал его с интересом. Это означало, что при посредничестве
Бернадотта он сам еще сможет вступить в переговоры с Эйзенхауэром или
Монтгомери. Керстен напрасно кипятился накануне - Бернадотт и Гиммлер еще не
встречались. Их встреча была назначена на утро следующего дня в
Хоэнлихене.[7]
Завершая разговор с Керстеном, Гиммлер сказал: "В ближайшее время в
руководстве, возможно, произойдут перемены".
Той ночью на Берлин был произведен еще один массированный воздушный
налет. С балкона в Гарцвальде нам были видны отблески далеких пожаров.
Темные облака на горизонте подсвечивались снизу взрывами бомб. Несколько