"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

Киррмайер поджидал на площадке лестницы, ведущей в цокольный этаж особняка,
временной резиденции Гиммлера. Со всех четырех сторон дом охранялся людьми
Киррмайера. Керстен по своему обычаю приветствовал его дружелюбно и весело.
Я кивнул Киррмайеру. Нас провели в комнату охраны и попросили подождать.
Наконец дверь открылась и в комнату вошел невысокий, плотный, пожалуй,
даже тучный человек с глубоко посаженными глазами. Керстен поздоровался с
ним сдержанно, затем представил меня. Это был обергруппенфюрер СС профессор
Гебхардт, личный врач Гиммлера. (В 1947 году он был приговорен трибуналом к
смертной казни за военные преступления.) Он внимательно оглядел нас, прежде
чем пригласить в соседнюю комнату. Это была небольшая гостиная с
французскими окнами, выходившими на балкон; на него я обратил внимание еще
при подходе к дому.
Генрих Гиммлер сидел в кресле и пригласил меня сесть рядом. Он недавно
проснулся, от него попахивало мылом и дешевым одеколоном; выглядел он
свежее, чем обычно, из чего можно было заключить, что дело идет на поправку.
Массажи Керстена, похоже, помогли. Сам массажист удобно устроился на
старинной софе. Простенькие занавески из бежево-коричневого муслина с
зелеными и красными узорами обрамляли окна. С потолка свисала старомодная
люстра из дымчатого стекла с подвесками. Обстановка в целом была пошловатая.
И в этой неказистой комнате Генрих Гиммлер жил с начала года, с тех пор, как
Гитлер пригрозил снять его со всех постов. На Гиммлере был мундир, но без
орденов.
Он улыбнулся нам кривой улыбкой и завел разговор о своем здоровье;
довольно долго выспрашивал меня о своей личной жизни, о том, когда
окончательно поправится. Затем Керстен, очень спокойно, без нажима, повел
речь о своих проектах. Это дало повод Гиммлеру прочитать нам лекцию о чести,
величии и преданности, тех качествах, которые он приписывал исключительно
немцам и в которых отказывал славянам, монголам, представителям латинской
расы. Я с трудом удержался от улыбки, когда он помянул монголов, ибо уже
имел случай отметить его типично монгольский разрез глаз.
На эти высказывания Керстен отреагировал довольно бурно.
"Но вспомните моих друзей Венцеля и доктора Лангбена, - перебил он
Гиммлера. - Это вы по отношению к ним нарушили слово, арестовав их, господин
рейхсфюрер, и вряд ли вам пристало говорить о чести как истинно немецкой
черте". Гиммлер усмехнулся и сказал, что то был особый случай, чрезвычайный
трибунал оказался сильнее его, к тому же следствие неопровержимо доказало
причастность того и другого к заговору.[6]
Затем Гиммлер опять повернулся ко мне и заговорил о предсказаниях,
сделанных мною на основе его гороскопа. Одно из них было связано с
происшествием 9 декабря 1944 года. "Это странно, господин Вульф, - сказал
он, - но 9 декабря со мной действительно произошло нечто такое, что могло
завершиться трагедией. Дело было ночью, я ехал по шоссе, и вдруг мою машину
выбрасывает с проезжей части, и она несется вниз по склону метров под сорок
и - прямо на рельсы, по которым как раз приближался поезд. Мы едва успели
убраться с полотна железной дороги. Точность ваших предсказаний
поразительна!"
"Отрадно слышать, господин рейхсфюрер, - ответил я. - Не ожидал, что
первая же поправка к вашему гороскопу будет удачной. Похоже, мы смогли
установить точный момент вашего рождения. Это обнадеживает. Возможно, это
убедит вас всерьез задуматься и о других моих предсказаниях и с должным