"Вильгельм Вульф. Зодиак и свастика " - читать интересную книгу автора

Швеции длинный список лиц, находившихся в заключении, и теперь хлопотал об
их освобождении. Вопрос об освобождении шведов и евреев уже обсуждался
вместе с вопросом о возможности перемирия - 19 февраля, когда Шелленберг с
согласия Гиммлера принимал графа Бернадотта. Керстен же преследовал свои
сугубо личные интересы - он стремился обрести за границей друзей, которые
смогли бы поддержать его деловые начинания.

Гиммлер у последней черты

Последний год войны для меня был особенно мучительным; многие из моих
друзей умерли, кто своей смертью, кто от рук палачей. Но тяжелейшие
испытания были еще впереди. Чтобы Гиммлер мог в любой момент связаться со
мной, гестаповцы доставили меня вместе с моими инструментами и книгами к
"месту моего временного проживания", как они выразились, в Гарцвальд.
Эфемериды, диаграммы, звездные хронометры - все, что было необходимо в моей
работе, разместилось в комнате, которая освободилась после отъезда в
Стокгольм фрау Керстен. Эта комната была мне предоставлена еще и потому, что
там был установлен телефон, напрямую связывающий с Гиммлером и другими
важными персонами; такой привилегией по распоряжению рейхсфюрера пользовался
Керстен. Помимо всего прочего моя комната было очень удобна для совещаний и
встреч.
2 марта Керстен прилетел из Стокгольма в Берлин и тотчас приехал в
Гарцвальд. Мне пришлось сделать для него целую пачку толкований в связи с
"политической задачей всемирной важности". Прямо с порога Керстен объявил:
"Отныне судьба Германии покоится на моих слабых плечах". Я улыбнулся на это
замечание. Гиммлер все еще был болен, и Керстен ежедневно ездил к нему на
машине, присылаемой из штаба Гиммлера, для проведения сеансов массажа в
руководимой профессором Гебхардтом больнице в Хоэнлихене.
Пока Керстен отсутствовал, я должен был для него вычислять и толковать
его "проблемы". А так как у меня было множество трудных и деликатных
поручений от Гиммлера, то эти дополнительные задания выводили меня из себя.
Всякий раз, возвращаясь из Хоэнлихена, Керстен обрушивал на меня поток новых
вопросов.
"Прикиньте, как сложится мой завтрашний разговор с рейхсфюрером. Сумею
ли уладить дело? Не хочу к нему приступать, не зная, какие доводы привести в
его пользу. Гиммлер не желает принимать Бернадотта, а я хочу свести их
вместе. Кроме того, я должен позаботиться и о своих интересах, о них я веду
переговоры с господином Гиллелем Сторхом. Посмотрите и скажите, в каком
направлении они будут развиваться. А в других проблемах вы не успели еще
разобраться?" Почти каждый день он встречал меня таким приветствием.
Я попытался объяснить ему, что у меня много заданий, что к 10 марта я
должен подготовить несколько астрологических отчетов для Гиммлера.
"Не торопитесь в отчетами для рейхсфюрера, - возражал Керстен. - Они
могут подождать. Мои дела важнее. Вы должны мне точно сказать, как
поступить. Зайдите на минутку ко мне и просмотрите мой гороскоп. Господин
Сторх намерен посетить Германию, чтобы обсудить с Гиммлером освобождение
десяти тысяч евреев. Я уже зондировал почву, но пока по этому вопросу не
нахожу поддержки Гиммлера".
Керстен и раньше говорил мне о Гиллеле Сторхе. В телефонных разговорах
мы условились называть его "птицей". Со слов Керстена я понял, что этот