"Шломо Вульф. Водолазия" - читать интересную книгу автора

спиной к дверям, чтобы при случае выпрыгнуть. И, опять же, в таком положении
никого с тыла. А утопленник мой подходит и руку подает: "Как поживаешь,
Дима?" Запомнил, а? Еще бы! Столько небось передумалось на дне, пока
выловили...Только я не спешу ему руку пожать. Это мы тоже умеем - рукой
сразу завладеть. Хотя, если честно, то завладей он моей лапой, что от его
собственной останется-то, а? "Привет, - говорю. - Как здоровечко после
купания? Не пошаливает?" А он улыбается довольно хорошо. да и остальные не
встают грозно, а обернулись ко мне с улыбками. Даже фикса сияет
доброжелательно. "Мы на тебя не обижаемся, - говорит хиляк. - Ты защищал
за-мечательную девушку. И защитил. Мы, наоборот, хотим с тобой познакомиться
поближе. Нам нужны русские люди." "В Питере, - говорю, - русских людей и без
меня навалом." "Таких как ты... и мы - единицы, - еще теплее говорит он. -
Зато жидов и их прихвостней и вправду полно. С этим ты согласен?" "Не знаю,
не счи-тал." "Хочешь вместе с нами посчитать?" "Заманить хотите?" "Можно
подумать, что тут ты не в ловушке!" А амбал тоже подходит и говорит: "Брось,
Дима. неуже-ли не видишь, что сегодня мы твои друзья?" И так он это сказал,
моим же тоном, и вообще, как вы помните, на меня похож внешне, что я ему сам
первый руку подал. Тут они все вскочили и стали представляться, по плечу
хлопать и вообще зата-щили к себе домой, в какую-то огромную отдельную
квартиру, водкой напоили заодно стали меня просвящать в национальном плане.
Почему, скажем, в любой союзной республике, в какой-нибудь Молдавии или
Армении есть национальный университет и академия наук, а в России - нет? У
нас в Москве только союзные заведения, где всяких армян и прочих жидов
больше, чем людей. Ни национальной оперы, как, скажем, у хохлов, ни
библиотеки. И - никакого национализма! Кто хочет, так садится нам на голову,
как и думать бы не посмел в Таллине или во Львове, а мы только широко
улыбаемся: берите, мол, наше, не жалко. Хоть должности, хоть имущество, хоть
лучших женщин... Если так пойдет дальше, то пол-Ленинграда будут черножопые,
а русским, в лучшем случае, останется нищая глубинка. Для кого,
спрашивается, страну веками создавали и защищали, если у нас все - для всех.
а не только для русских, а в той же Грузии - для грузин! Куда ни загляни,
статистика не в пользу наших. И везде, главным образом, в пользу жидов. Их в
Союзе всего никого, а где потеплее - одни жиды!
Я к ним зачастил.
Как выдастся свободное время, сразу в квартиру на улице Маршала
Говорова. Тамара было ревновать начала, так я и ее с собой прихватил. Когда
к ним зашла и фиксу увидела, то вообще от страха оцепенела. Она у меня
вообще, в отличие от Тани, девочка робкая и недоверчивая. Решила, верно, что
я ее продал. Но ребята они оказались обходительные, простые, на наших
комсомольцев похожие. Только идеи прямо противоположные, хотя слова "Гитлер"
или "нацизм", на всякий случай, вообще не употреблялись.
"Как интересно! - горела Тамара на обратном пути. - Революционная
сходка, надо же! А этот Кирилл (хиляк) - прямо Ленин сегодня. Мить! Может мы
и впрямь стоим у истоков будущей России?"
Сегодня, поверишь, я просто счастлив, что будущая тогда для нас Россия
обошлась без них! Я имел десятилетия, чтобы многое передумать. И так и не
примкнул к этому течению. Да и никто из русских не примкнул, к нашей чести,
кроме горстки отморозков. Но - из песни слова не выкинешь. Как и из
воспоминаний Тани и Феликса того Водолазова, что изобразил ты в своем
романе. Какое-то время я вел двойную жизнь. Привлекало меня то, что, если в