"Шломо Вульф. Из зимы в лето" - читать интересную книгу автора

первый?! Он же фирменный!" "Не мешайте работать, мажчина." "Пассажир
Краснокаменский Евгений, вас просят срочно пройти на посадку к выходу
номер три. Краснокаменскому - к выходу три." Всеобщее волнение. Что?
Кому-то - посадка!.. Расчистили, значит? Евгений, только угнездившийся
надолго между двумя чеченами, ошеломлённо вскакивает. Какая, к чертям,
посадка..." Но волочит свою на колёсиках сумку, провожаемый лихорадочными
взглядами, к выходу номер три. Там уже закрывают двери. Он еле
втискивается между ними и тотчас у него отрывают из рук поспешно вынутый
билет и вталкивают прямо в салон странного, словно бескрылого самолёта.
Как во сне он находит своё место, собирается снять пальто, но его
останавливает синяя девушка: "У нас не раздеваются, пассажир. Лететь
полчаса." "Как полчаса? - холодеет наш честнейший
учёный-фотограф-любовник. - Вы меня куда сунули? Мне, между прочим, до
Владивостока, а не в Мытищи, пустите!.." "Сиди, дорогой, и не рыпайся
себе, - говорит сосед слева, светя редкими золотыми зубами из-под
максикепки и максиусов. - Тут все до Владивостока. Ракета это, понимаешь?"
"Что? - ещё больше пугается Евгений нарушению порядка. - Какая, к дьяволу,
ракета, кацо? Я на самолёт купил билет. А не на..." "Самолёт это, -
застёгивает ему ремень стюардесса. - Успокойтесь, мужчина же. Новый вид
услуг..." "Нэ бачилы вочи, що купувалы, - хохочет сосед справа. - И як
таким билеты продают, га?" А за окном вдруг в полной тишине полетели назад
едва видимые в мессиве метели улицы и площади Москвы, потом исчезает всё,
кроме белой, быстро светлеющей пелены, потом, вдруг, появляется яркое
синее небо с садящимся в белые облака красным солнцем. Всё в той же тишине
небо темнеет до густой синевы ближнего космоса и только тут возникает
короткий, на три минуты, рёв ракетных ускорителей, после которого
продолжается снова бесшумный полёт по баллисте навстречу ночи. И в этой
ночи вырастают на горизонте те же густые облака. Самолёт выпрастывает
длинные планерские суставчатые крылья, стремительно погружается в
свистящий в тишине мрак и выныривает там, где среди огней на странно
блестящей в свете полной луны земле мчится по нитке эстакады среди снегов
широкая платформа-катапульта, с которой уходит чуть не вертикально вверх
встречный самолёт на Москву и с которой через секунды с лёгким толчком
стыкуется самолёт-ракета из Москвы. Платформа мягко тормозит у берега
Амурского залива. Весь путь от аэровокзала на Ленинградском проспекте
Москвы до аэропавильона на Первой речке Владивостока занял менее получаса!
Ошеломлённые пассажиры, не веря своим глазам, выходят на оледенелый
перрон. Всё вокруг покрыто слоем блестящего смертельно опасного сплошного
льда. Накануне здесь прошёл субтропический, естественный для этих широт,
ливень, который тотчас замёрз весь на земле после неестественного для
широты Сухуми, но вполне легитимного для Советского Дальнего Востока
внезапного двадцатиградусного мороза с ураганным ветром. Всё тотчас
обледенело, включая аэропорт Озёрные ключи от диспетчерской кабины до
каждого кустика около всех вздётно-посадочных полос, остекленевших за
какой-то час до такого состояния, что их никакой техникой за неделю не
очистишь... Оледенели провода и рельсы, всё, кроме прогретого мощным
двигателем чёрного покрытия взлётно-посадочной платформы на магнитной
подушке на эстакаде, с которой ветер сдувает и снег и дождь ещё до льда.
Такой транспотной системе воздушных сообщений погода до лампочки! Вот это
- порядок! - радуется Евгений, волоча свою сумку к автобусу с надписью его