"Шломо Вульф. В обход черной кошки" - читать интересную книгу автора

красотой. Он мог позволить себе расслабляться в своем ресторане, привычно
наблюдая публику из-под полуопущенных век.
За горящими на столах свечами в крохотных букетиках он заметил рыжую
кудрявую шевелюру бывшего однокурсника. Тот тоже заметил князя.
Несимметричное тяжелое лицо великого художника современности Лейканда
исказилось всё той же искательной нагловатой улыбкой, что удивляла и
раздражала Мухина в друге студенческой юности. Андрей Владимирович
приподнялся и слегка поклонился "русскому Рембрандту", тем самым как бы
приглашая его в свою ложу. Лейканд засуетился и почти потащил к нему свою
спутницу - высокую стройную темноволосую девушку с большими серыми глазами
под удивительным разлетом бровей. Мухин встал, коснулся губами её узкой
холодноватой руки, встретился с её изумлённым взглядом и уже не мог ни
на чём сосредоточиться.
Назаров с заказанными блюдами скользнул боковым зрением не столько по
знакомому ему Лейканду, сколько по девушке за их столиком, на вскидку
оценивая ее происхождение с точки зрения члена "Союза русского народа".
Глаза его сузились, что, впрочем, не мешало профессиональной преданности.
Лейканд привередничал, делая заказ, намеренно ронял рюмки, называя
Назарова "братец", отменял только что одобренные блюда, не спрашивая при
этом мнения своей подруги. Натурщица, понял князь. У нас не Монмартр, с
партнёршами по искусству не церемонятся... Черносотенец привычно терпел,
повторяя: "слушаю-с, барин" и "будет исполнено, как же-с..." Девушка,
заметно избегая смотреть на князя, молча следила за танцующими словно
светящимися изнутри глазами. Чуть приподнятые уголки ее нервного рта мило
и беззащитно вздрагивали невпопад разговору друзей, к которому она,
по-видимому, даже не прислушивалась. Наивное обаяние ее молодости стирала
едва заметная странная черточка у переносицы, след недавнего глубокого
страдания. При всей своей красоте и аристократичности, она была явно не из
света.
По своему обыкновению, Лейканд вдруг прервал разговор на полуслове,
замахал кому-то, небрежно извинился и выпорхнул в зал, неся над столами
свою гриву на откинутой назад голове. Навстречу ему шумно ринулись
поклонники и поклонницы. "Вы давно знакомы с Вячеславом Абрамовичем?" -
осторожно спросил Мухин, наклоняясь к розовой щеке своей соседки.
"Знакома? Что вы! Я просто его натурщица. Он неплохо платит." "Это честь,
- мягко сказал князь. - Лейканд - великий художник." "О да, и великая
шельма к тому же. Один портрет Матвеева чего стоит!" Нежное лицо его
собеседницы вдруг побледнело и пошло пятнами, возникшими даже на шее и
плечах. Видя его удивление, она пыталась справиться с настроением, не
меняя позы и выражения лица. "Вы... коммунистка?" "Уже нет." "Вас шокирует
деятельность Матвеева?" "А вас нет?" Он пожал плечами: "В академии мы
вместе с Лейкандом читали Ленина и много спорили о том, что произошло в
1917. Можно только гадать, что было бы сегодня, к концу века, если бы
коммунисты тогда пришли к власти, оправившись после разгрома их штаба и
убийства Ленина. В конце концов та роковая казачья сотня оказалось на
июльском митинге совершенно случайно, чуть ли не из-за черной кошки
поперёк проспекта..." "В последнее время я только об этом и думаю, -
неожиданно оживилась девушка. - Легенда о черной кошке поперёк проспекта
всегда казалась мне выдумкой. А теперь меня без конца тянет к этому
памятнику кошке на Петроградской стороне. Если бы не она и не казацкое