"Шломо Вульф. В обход черной кошки" - читать интересную книгу автора

вы мне симпатизируете, господин Лейканд, то это не просто
противоестественно, но и бесполезно. В нашем движении нет места не только
евреям, но и их отдаленным потомкам. И мы нашей программы не скрываем."
"Эка вы произносите слово "еврей", словно кирпичом по морде... Только ни
ваша деятельность, ни ваша программа меня не интересуют." "Почему?" "Да
потому, что ваша действенность эфемерна. как все, что базируется на
разрушении и зле в современном мире, а не на созидании и добре. Если вы
хоть немного приблизитесь к власти, на вас просто спустят коммунистов. А
без противодействия правящей коалиции они вас запросто слопают."
"Подавятся, господин... сионист. И вы подавитесь вместе с ними, куда бы вы
ни перебежали в следующий раз... Впрочем, вы не ответили на мой вопрос -
зачем "русскому Рембрандту" писать портрет главного национал-социалиста
России? Я, конечно польщен, но..." "Вы ведь тоже художник, господин
Матвеев. Давайте закончим это полотно. И посмотрим вместе, что меня
привлекло в вашем, так сказать, образе. Тем более, что вы назвали меня
именно "русским" Рембрандтом." "А каким же еще, не еврейским же. Сто лет
тщетных усилий после наивного демарша венского мечтателя Герцля должны
были убедить вас, что никогда мир не позволит воссоздать империю Соломона
в Палестине. Ни одна политическая сила в мире так и не поддержала усилия
сионистов - ни юдофилы, ни юдофобы. Как бы вы все нам всем за эти сто лет
ни надоели, в своей стране вы принесете всем народам мира еще больше
вреда! Но берегитесь, если вы этим портретом задумали что-то против меня
или моей партии. Мы не коммунисты - в порошок сотру..." "Сенатор, я не
служу ни нацистам, ни коммунистам. Я служу одному богу - русскому
искусству. Давайте на время сеансов не будем говорить о политике.
Оставайтесь, как мой натурщик, самим собой. А я - собой. Я ненавижу вас
может быть еще больше, чем вы меня, но сегодня мы вместе создаем то, что
останется русскому народу и будет останавливать толпы в Русском музее.
Сегодня, на грани веков и тысячелетий, поверьте, трудно поразить
воображение пресыщенных поклонников живописи. А мы поразим." "И портрет
останется русской нации!" "Русскому народу. Для нации, в вашем понимании,
я бы палец о палец не ударил..."
***



Князь Андрей Владимирович Мухин, член правления Путиловского
исследовательского центра, не спеша поднялся в свою ложу. Назаров
стремительно и бесшумно причалил, поблескивая значком со свастикой на
лакейском фраке, принял заказ и словно растворился на фоне бархатной
бордовой портьеры. Фиолетовый табачный дым причудливо плыл в пустоте
огромного зала. Слабая алая подсветка эстрады словно держала на весу
оркестр, исполняющий модное в этом сезоне "танго начала века". Затянутая в
пурпурное блестящее платье гибкая певица дарила лучистой улыбкой каждого
посетителя ресторана. Мухин осторожно ослабил голубой шейный бант,
откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Как раз к 2000 году от
Рождества Христова граф Василий Путилов подписал к исполнению очередной
его, Мухина, проект века. Три предыдущих принесли князю огромное даже по
путиловским понятиям состояние. Мухин был достаточно известен в России и в
мире, молод, красив столь восхваляемой русскими националистами славянской