"Шломо Вульф. На чужом месте" - читать интересную книгу автора

лопатами в кузове. - Иди Север осваивать. Чего любуешься на всю эту
поебень?
Борис ловко попал плевком в проплывавшую бутылку из-под красного вина и
тяжело зашагал к мусорной куче, привычно натягивая брезентовые рукавицы.
Он поддел слежавшийся и чуть прикипевший к вечной мерзлоте мусор снизу,
умело покачивая совковую лопату, чтобы масса поддалась. Он старался не
наступать в лужи левой ногой. Прохудившийся еще вчера сапог отмечал каждую
лужу новой порцией холодной воды взамен вытекавшей наружу воды уже тгплой.
С детства Борис не знал, что такое простуда, но смертельно ненавидел любой
холод, сопровождавший его всю жизнь. Пацан заметил неудобство напарника и
оскаблился гнилью зубов: "Времени не хватает на ремонт, а, дядь Борь?.."
Наконец, кучи не стало. От земли, если так можно назвать здешнюю почву,
шгл вонючий пар. Пацан тут же вскочил в кабину к читающему неизменную
"Правду"
водителю. Забравшись в кузов, Борис с удивлением отметил, что
командированный всг еще стоит там же, напряженно глядя прямо на него
сквозь свои блестящие на солнце очки.


***

На почте как всегда бало людно. Трещали регланами и языками лгтчики,
пожирая глазами белые плечи почтарки Майи сквозь кружево черной кофточки.
Та ловко отвечала на шутки улыбками, пролистывая письма до востребования,
принимала переводы, выписывала квитанции. Бориса она обычно вообще не
замечала, но сегодня почему-то прищурила на него близорукие зелгные глаза
и чуть улыбнулась несколько ошеломлгнно, брезгливо принимая его
удостоверение и пролистывая письма. Выходя на короб, он снова заметил с
удивлением, что она провожает его странным взглядом. Надо же, какое
сегодня внимание к имениннику... Словно ктото и впрямь знает о его юбилее.
Он пересгк едиственную в городе-посглке площадь, взял неизменную
ежедневную бутылку водки, палку сухой колбасы и прошгл на свой короб, где
сподобился год назад получить после койки в общежитии отдельную комнату в
двухэтажном бараке - свог место под полярным солнцем любимой родины...
Здесь кисло пахло нечистотой, стояла глухая сушь от включенной намертво
электропечки, висело на вергвке бельг и стоял стол с объедками и пустыми
бутылками. Борис стянул и закрепил сохнуть над печкой сапоги, потом
повесил там же плащ, ватник и брюки, бросился на кровать с панцирной
сеткой и тотчас исчез в своих бесконечных сновидениях. Только в них
шелестела давным-давно не виданная листва, мелькали родные забытые наяву
лица, пели нормальные птицы, не пахло водкой и мочой в подъездах бараков с
заблгванными лестницами...


***

Майя заперла комнатушку почтового отделения, тщательно засургучила
входную дверь личной печатью и вышла на ту же площадь под потоки
скользящего низкого солнца между чгрными нервными тучами и темнозелгной
тундрой с черной же грязью на искоргженных гусеницами дорогами. Свет от