"Шломо Вульф. На чужом месте" - читать интересную книгу автора

Шпицберген, - уныло думал каждый из них. - Ни отовариться, ни блядей, а
бегут как за границей, оказывается... Начальник МГБ посмотрел на
изуродованного комиссара, только что такого холгного красавца, встал и
подошгл к мгновенно вскочившему молодому специалисту - судовому радисту,
по злому року избранному комсоргом экипажа. "Самсонова была комсомолкой?"
- спросил товарищ из Органов глухо. - Да или нет?" "Она на учгт не
становилась, - лепетал высокий парень с щегольскими белыми усиками под
тонким чувстсвенным носом. - Я полагал, что она выбыла по достижении..."
"По достижении двадцати семи лет? Девка двадцати пяти лет от роду, поротая
в двадцать по суду за хулиганство с садистским уклоном? Ты, пижон сраный,
куда смотрел, когда узнал, что такая мразь на судно нанимается? Небось
имел ег вместе с этим жидом, по очереди с обрезанным? Теперь ты никого
больше не поимеешь, я тебе обещаю, красавчик..." Коротким умелым рывком
майор двинул коленом комсоргу в пах. Тот дико закричал и рухнул на палубу,
сгибаясь и разгибаясь с прижатыми к низу живота руками. "Товарищ старший
майор, - осторожно сказал седой Удед" - стармех, единственный, сохранивший
самообладание при этой жуткой сцене. - Вам достоверно известно, что они
сбежали? Посудите сами, куда бежать такому бичу, как Дробинский? Да этого
дядь Борю весь Певек знал. Он алкаш, он доллара в глаза не видел. За что
бы его норвеги увезли с архипелага? Они никого даром не увезут. Может
быть, он просто по пьянке свалился в тумане за борт?" "В тумане? -
прищурился на него гражданин начальник. - Жид? По пьянке? С недопоротой
русской девкой-садисткой за борт свалился? А потом через дыру в портовом
заборе со своей шалавой поПер прямо на пирс к норвежским рыбакам и с ними
- в море!? И всг это твой дядя Боря сделал спьяну и без долларов? Ты, дед,
уже лагерную баланду хлебал?" "Десять лет..." "Еще похлебаешь, если будешь
нам пудрить мозги. Твой бич был инженер-изобретатель в свогм сраном
Биробиджане. Он, может, долларов видел больше, чем вы все тут вместе
взятые, если работал на своих пархатых за кордоном. Гуманизм Лаврентия
Павловича нам еще долго будет боком выходить. Если бы он после смерти
товарища Сталина в июне 1953 не остановил депортацию на Биробиджане, мы
все тут дружно и спокойно пили бы коньяк. И мне не пришлось бы калечить
русских людей за попустительство живым жидам в нашей интернациональной
стране..."
"А вот я на тебя самого, майор, донесу, - вызверился вдруг весь
покрытый шрамами драчун-боцман. - Ты что при всех нас поносишь светлую
память великого Лаврентия Павловича? И вообще что-то уж слишком ты тут
расстарался!.. Это твои погранцы-засранцы промохали сладкую парочку у
причала. Бутылку, видите ли, в них с борта кинули, нужны они нам! Это у
тебя в портовом заборе дыра, а у норвежского причала фраер вместо солдата!
Чего ты теперь на команде отыгрываешься? Вы все слышали? - не давая
помертвевшему товарищу старшему майору опомниться, заорал он вокруг,
вытягивая жилистую шею: - Он сказал, что Лаврентий Павлович, спасший
страну от предательства Хрущева, Жукова и их банды, по его мнению,
снюхался с жидами! А сам помог еврею и его крале убежать за кордон, теперь
вы все поняли? Мы все подпишем! Да ты, майор, сам с Борькой сговоривался,
я видел своими глазами и подпишу. Вы шептались с ним у меня на баке о
чгмто. Как бы они нашли дыру в заборе и путь к рыбакам без кого-то из
местных?
Товарищи, тут измена!!."