"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Собрание сочинений Том 5. Дживс и Вустер" - читать интересную книгу автора

Наверное, после такого признания большинство мужчин сочли бы, что
бессмысленно противиться неизбежному, но я не сдался. Когда на карту
поставлено самое дорогое, что у меня есть в жизни, нужно бороться до
последнего, иначе потом будешь рвать на себе волосы.
- Как это благородно с вашей стороны, - вежливо отозвался я. - Я высоко
ценю оказанную мне честь, и так далее. Но хорошо ли вы подумали? Все ли
взяли в соображение? Вам не кажется, что поступили слишком жестоко с нашим
бедным Гасси?
- Жестоко? После того, что случилось нынче вечером?!
- Вот-вот, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Я всегда считал,
и уверен, вы разделяете мое мнение, что в подобных случаях, прежде чем
сделать решающий шаг, стоит обсудить все с мудрым, знающим жизнь человеком и
составить как можно более полную картину случившегося, вплоть до мельчайших
деталей. Неужели вы хотите ломать потом руки и с рыданиями восклицать: "Ах,
если бы я только знала!" Я считаю, что все нужно рассмотреть заново и
подробнейше обсудить. Если вас интересует мое мнение, знайте: вы
несправедливы к Гасси.
- Я? Несправедлива? После того, что я видела собственными глазами...
- Ах, да вы смотрели не с того угла. Позвольте мне объяснить.
- Нечего здесь объяснять. Берти, не будем больше об этом. Я вычеркнула
Огастуса из моей жизни. До нынешнего вечера я смотрела на него сквозь
золотой туман любви, считала его идеалом. А сегодня он показал свое истинное
лицо, я увидела сатира.
- Вот-вот, к этому я и веду. Именно тут вы жестоко ошибаетесь. Дело в
том...
- Оставим эту тему.
- Но...
- Прошу вас!
- Как вам угодно.
Я заткнулся. Можно сколько угодно твердить, что все понять значит все
простить, но если женщина не желает вас слушать, слова остаются лишь
словами.
Она отвернулась от меня, - без сомнения, пытаясь скрыть безмолвную
слезу, и снова наступило молчание, она промокала глаза платочком, а я стал
перелистывать стоящие на пюпитре рояля ноты - чего там только не было.
Наконец она снова заговорила:
- Все напрасно, Берти. Конечно, я знаю, почему вы пытаетесь меня
разубедить. Это все ваша прекрасная, благородная натура. Ради того, чтобы
помочь другу, вы готовы на все, даже пожертвуете собственным счастьем. Но,
что бы вы ни сказали, я не изменю своего решения. У меня все кончено с
Огастусом. С нынешнего вечера он для меня лишь воспоминание, и с каждым
годом это воспоминание будет бледнеть и бледнеть, а мы с вами будем
становиться все ближе и дороже друг другу. Вы поможете мне забыть. С вами я
смогу со временем развеять чары, которыми околдовал меня Огастус... А
сейчас, я думаю, следует все сказать папе.
Я отпрянул. Перед глазами до сих пор маячила искаженная ужасом
физиономия хрыча Бассета, как же он испугался, что я вдруг стану его
племянником. Его душа все еще содрогается при мысли, что он был на волоске
от катастрофы, а теперь вот дочь собирается представить ему меня как
будущего зятя, - нет, это слишком жестоко. Я терпеть не могу папашу Бассета,