"Пэлем Гриннвел Вудхауз. Сэм стремительный ("Псмит, Псмит, Сэм и Ко" #3) " - читать интересную книгу автора

могло бы носить любое пугало, не вызвав ничьего осуждения.
Такой поразительной была его внешность, что два щеголя, покинувшие
отель "Савой" и остановившиеся на тротуаре в ожидании такси, поглядели на
него с болезненным неодобрением, а когда он приблизился, уставились на него
в полнейшем изумлении.
- Боже мой! - сказал первый щеголь.
- Боже великий! - сказал второй.
- Ты видел, кто это?
- С. П. Шоттер! Делил кабинет с У. Брэддоком.
- Капитан футбольной команды, когда я был в выпускном классе.
- Но послушай, этого же не может быть! Так одеваться, хочу я сказать.
- Однако он одет так!
- Боже великий!
- Боже мой!
Эти двое в вопросах одежды придерживались самых суровых принципов. Сами
одевавшиеся с живейшей и добросовестнейшей оглядкой на моду, они строго
судили своих ближних. Впрочем, даже самый снисходительный критик не
удержался бы и скорбно покачал головой, обозрев Сэма Шоттера, когда он в
этот вечер шагал по Стрэнду.
Дело в том, что молодому человеку, любознательному любителю
приключений, трудно сохранять элегантность, путешествуя на грузовом судне.
"Араминте", которая встала у Миллуолского причала в этот день, понадобилось
четырнадцать суток, чтобы пересечь Атлантический океан. Сэм рьяно вошел во
многостороннюю жизнь судна в течение этого срока. Много времени он проводил
в замасленном машинном отделении; помогал боцману с необходимой покраской;
сопровождал старшего механика в его инспекции угольных ям; и неоднократно
завоевывал симпатии утомленных кочегаров, забирая лопату и шуруя в топке.
Невозможно проделывать все это и оставаться зерцалом моды.
Тем не менее он весьма удивился бы, узнав, что его наружность
подверглась разносной критике, ибо он пребывал в том счастливом расположении
духа, когда мужчины забывают, что у них есть наружность. Он отлично
пообедал, угощая своего старинного друга Фарша Тодхантера. Он посмотрел
фильму рассироплено сексапильную. А теперь, посадив Фарша в трамвай,
движущийся в восточном направлении, он преисполнился той блаженной радости
бытия, которая нисходит на человека, когда в мире все в самый раз. И потому,
нисколько не стесняясь убогости своего экстерьера, Сэм прогуливался по
Стрэнду во власти приятной иллюзии, будто купил его. Он чувствовал себя
молодым помещиком, вернувшимся из дальних странствий и обозревающим
фамильные владения.
И хотя по натуре он был общительным молодым человеком и любил общество
себе подобных, то обстоятельство, что сейчас он был один, его не угнетало.
Как ни нравился ему Фарш Тодхантер, он не грустил, что расстался с ним.
Обычно увлекательнейший собеседник, в этот вечер Фарш был несколько зануден,
так как все время сводил разговор на собаку своего друга, владельца пивного
заведения, каковая на следующее утро должна была принять участие в собачьих
бегах в Хэкни-Маршиз. Фарш, видимо, поставил на это животное все свои
сбережения и, не удовольствовавшись этим, горячо уговаривал Сэма одолжить
ему всю оставшуюся у него наличность, чтобы увеличить вложенный в пса
капитал. И хотя Сэм без труда сохранил твердость, всегда неприятно повторять
"нет, нет, нет".