"Пэлем Вудхауз. Вудхауз и война " - читать интересную книгу автора

На мой вкус, они бы вообще могли не появляться. Но они смотрели на дело
иначе и двадцать второго мая приехали - кто на мотоциклах, кто пешком, и все
как один явно с намерением погостить подольше.
Все это происходило при соблюдении тишины и порядка. Хорошо то, что
Ле-Туке - мирное местечко, расположенное в стороне от больших дорог и от
общего направления атаки. Армия, имеющая целью выйти на побережье,
естественно, будет продвигаться по шоссе прямым ходом на Булонь, а не станет
на первом углу после Этапля сворачивать влево. Так что у нас никакого шума и
мордобоя не было. Для меня дело ограничилось лишь тем, что я однажды утром
прогуливался с женой по лужайке перед домом, и вдруг жена, понизив голос,
говорит: "Не оглядывайся, но приехала немецкая армия". Смотрю,
действительно, приехала армия, бравые такие молодцы в нарядной зеленой
форме, и у каждого в руке пулемет.
Когда ты неожиданно обнаруживаешь, что со всех сторон окружен
вооруженными силами вражеской державы, реакция на это открытие бывает
довольно интересная. Ты напрягаешься. В первый раз при виде немецкого
солдата за своим забором ты испытываешь потребность подскочить вертикально
вверх на десять футов, что ты и делаешь. Неделю спустя ты уже подскакиваешь
только на пять футов. Ну, а потом, когда прожил с ним бок о бок в небольшой
деревушке два месяца, неизбежно начинается братание, и ты сожалеешь, что не
выучил в школе немецкий язык - вместо греческого [472] или латыни. Я из
всего немецкого языка знаю только одну фразу: Es ist schones Wetter - и, раз
пустив ее в ход, остаюсь совершенно безоружен, так что дальнейшее наше
общение поневоле проходило в форме взаимообмена нежными улыбками.
За те два месяца я достиг в технике нежных улыбок немалых высот. Моя
вилла со всех сторон окружена соседскими домами, и в каждом из них жило по
немецкому офицеру, которые довольно часто наведывались к нам присмотреть за
порядком. А рядом во дворе стояли парни из рабочей части, и с ними у нас
установились совсем близкие отношения. Не проходило вечера, чтобы двое-трое
из них не забегали принять в моем доме ванну с последующим сеансом обмена
нежными улыбками на крыльце.
Так день за днем весь июнь и июль текла наша спокойная счастливая
жизнь, не омраченная ни единым неприятным инцидентом. Ну, может быть, было
что-то раз или два, но не больше. Как-то явился господин административного
вида, без малейших признаков любезности в манерах, и заявил, что ему нужен
мой автомобиль. А также радиоприемник. И вдобавок еще велосипед. Последнее
меня больно задело. Без автомобиля я готов был обойтись, радио почти никогда
не слушал. Но этот велосипед я любил. Я посмотрел господину прямо в глаза и
сказал: "Es ist schones Wetter" - самым что ни на есть суровым тоном. Мне
хотелось его уязвить. И что же он мне ответил? Ничего. Что он мог возразить?
P.S. Велосипед он забрал.
Но все это были мелочи, легкая рябь по тихому течению жизни на
оккупированных территориях. А в целом у нас продолжала царить атмосфера мира
и доброжелательства. Я был свободен в передвижениях - если не считать
запрета выходить на улицу после девяти часов вечера. Вскоре я впал в такую
беспечность, что даже возобновил работу над романом, прерванную в связи с
[473] наплывом военнослужащих. Но тут поступило распоряжение, чтобы все
английские подданные каждое воскресенье в двенадцать часов являлись в
Пари-Пляж отмечаться в комендатуре. До Пари-Пляжа от нас три мили, а так как
велосипед у меня похитили, такая обязанность была для меня довольно